Сибирские огни, 1981, № 7

6 6 Л ЕО Н И Д Ш И Н К А Р Е В войска Гудериана, это было осуществлено благодаря высоким темпам наступления, обеспеченным надежной конной тягой артиллерии». «И еще одним качеством обладали монгольские кони. У них был какой-то при­ родный иммунитет от всяких заразных болезней. То в одной, то в другой части появ­ лялись опасные заболевания конского состава. Приходилось вводить карантин, а то и выбраковывать, оставлять в тылу большое количество коней, а вот среди монголок не помню каких-либо особых заболеваний». «В период операции «Багратион», когда кавалерийский корпус наступал на Лиду и Гродно, создалась тяжелая обстановка. Надо было обойти укрепления противника, но местность была трудной: пески, болота, глубокие овраги. Танки и артиллерию на гусеничном ходу тащитъ с собой было невозможно. Здесь снова показали свои пре­ имущества монгольские кони. Дробно перебирая небольшими сильными ногами, вы­ тянув головы и расправив грудь, они преодолевали препятствия. В результате неожи­ данно для немцев 23-й кавалерийский полк майора Николаева одним из первых во­ рвался в Лиду. В докладной записке командир полка приписал к оперативным данным: «Спасибо монгольским друзьям за коней. Здорово они нас выручили. Если бы не эти кони, мы бы так успешно задачу не решили». «В трех важнейших операциях — «Багратион», «Висло-Одерской» и «Берлинской» мне пришлось участвовать на монгольских конях, и ни разу в сложнейших ситуациях они не подводили. Конь у меня был гнедой масти. Подружились мы довольно быстро, хотя первое время он показывал свой-норовистый нрав, звал я его Беркутом. В одном из боев на территории Германии я был выбит из седла и потерял сознание. Беркут не покинул меня, своим ржанием привлек товарищей, мне оказали помощь и потом говорили, что жизнью я обязан монгольскому коню». Одно дело читать эти письма в Москве, отстраненно пробегая глазами, совсем другое в Улан-Баторе, когда видна степь, щиплют траву сильные длиннохвостые ло­ шади, и можно, сев за руль автомобиля, через четверть часа приблизиться к табуну, к потомкам участвовавших в войне монгольских лошадей. Что они сегодня для монгола, эти кони? Табун беспечно пасется в степи. Почти у каждой третьей лошади белые отметины на ногах или на голове. Лошади крепки здоровьем, нрава спокойного, довольствуются малым, не капризничая и не требуя привилегий. Только скакунов, воспитываемых для ежегодных надомских скачек, в дни тренировок, пасут на лучших пастбищах с особой травой, строго следя за количеством дозволенных им глотков воды. Пошел дождь, дымное небо спустилось к земле, почти касаясь мокрой травы. Разбежались, укрылись в размытой серой дали овцы, козы, коровы, и только лошади, не желая суеты хозяину, неподвижно стоят под холодными отвесными струями. Дождь стучит по гнедым, рыжим, пегим, чалым крупам, стекает по бочкастым лоснящимся бокам, по коротким толстым шеям. Кони не шевелились, как будто облитые бронзой. Сколько они так стояли? Минут двадцать, тридцать? Табунщик съежился в седле, не укрываясь от дождя, неподвижный, как и его конь, с ним пережидая непогоду. Вся эта картина — кони в степи под дождем и преданный им табунщик — запомнилась каким-то торжественным чувством, словно присутствуешь при сотворении мира в мокрый дым­ ный, благословенный день. — Чей табун? — спросил я. — Сельхозобъединения.— Молодой арат стряхивал дождь с гривы коня. Все в табунщике гармонирует с номадистской традицией: халат запахнут слева направо, застегивается на боку, ветры не парусят одежду; за пазуху до опоясавшего талию широкого кушака можно класть всякую мелочь, какою европеец набивает кар­ маны. Гутулы — не\сапоги, само спасенье. Если случится падать, загнутым носком по­ виснут в стремени и не дадут седоку разбиться. У шапки на затылке две тесемки раз­ веваются по ветру, удовлетворяя эстетическое чувство табунщика. Монгол не склонен к украшениям, хотя нельзя сказать, чтобы уж совершенно был равнодушен к ним, но даже самый скромный закажет сбрую лучшему в степи кузнецу. На серебряных бляхах, украшающих седло и уздечки, скрещиваются ромбики, кольца, квадраты — хруГжие знаки благопожелания. — А собственные лошади есть? — спрашивал я.