Сибирские огни, 1981, № 7

«П У С Т Ь Н Е П О К И Н Е Т ДУШ А ...: 51 рами, повалил, как спички, столбы линий связи и электропередач, стал рушить юрты, волочить по сугробам домашний скарб. Ни зги не было видно в нескольких шагах. Даже старые араты не помнили похожего разгула ветров. Снег валил трое суток, ме­ стами был таким глубоким, что из сугроба едва выглядывала покрытая инеем верб­ люжья голова с молящими о помощи стеклянными глазами. Боже мой, куда девались давние мои впечатления о залитой солнцем безмятежной степи и об арате с длинной трубкой, лениво наблюдающем, как овцы щиплют траву, какой неуместной выглядела недавняя мысль о том, что степи недостает активного начала... Надо было оказаться в той кромешной головокружительной темноте, среди’ аратов, спасавших обществен­ ный скот, чтобы навсегда избавиться от былых иллюзорных представлений. Чабана Доржсурэн и ее пятнадцатилетнюю дочь буран настиг в окрестностях озера Ганга. Они пасли 1200 овец. В снежную круговерть мать и дочь двое суток не покидали седла, стараясь направить отару к оврагам. Девочка окоченела и замертво упала в снег. Доржсурэн обнаружила дочь в сугробе, подложила под голову седло ее коня, укрыла, лицо ее своим шерстяным платком и снова погнала лошадь во тьму вслед за отарой. Она плакала, и кричала, и хлестала ташуром коня, ничего не видя вокруг, таинственным чутьем направляя отару к оврагам. Эту ли женщину нам учить активному отношению к жизни? Доржсурэн раскопали в снегу двадцать два дня спу­ стя, она лежала в глубоком овраге, куда пригнала отару. С большими почестями хо­ ронили односельчане знатного чабана, сорокалетнюю Доржсурэн, мать десятерых де­ тей, и ее дочь. Это было скорбное народное поклонение чабанам, героически погиб­ шим в те дни при спасении народного добра. — Им будет памятник? — опрашивал я. — Каменный тоже будет, а главный уже есть. — Главный? — не понял я. — Да, память степи... В Государственную комиссию, образованную ЦК МНРП и Советом Министров МНР в связи со стихийным бедствием, случившимся в Хентэйском, Восточном, Сухэ- Баторском аймаках, в редакции монгольских газет отовсюду шли письма. Писали ра­ бочие, служащие, араты других местностей, выспрашивали, чем можно помочь по­ страдавшим районам, и, не дожидаясь ответа, переводили туда деньги, отправляли одежду, домашнюю утварь, конскую сбрую. Предприятия грузили на машины юрты, строительные материалы, посылали на восток людей для восстановления хозяйства. Сколько я ни читал о прежней Монголии, не попадался мне в истории случай, когда бы люди, живущие в разных степях, друг от друга не зависимые, бросались бы с такою готовностью выручать попавших в беду. Ответственность каждого за благополучие всех — черта уже нового образа жизни. В те дни я наблюдал, как араты с государственной широтой обсуждали случив­ шееся и договаривались помочь пострадавшим районам восстановить хозяйство, по­ полнить поголовье скота, чтобы общественному стаду Монголии не был нанесен ущерб. В Баян-Ульгийском аймаке решили отчислить в фонд восточных районов пол­ миллиона тугриков. Араты Увсунурского аймака дали сверх плана тысячу тонн мяса, двадцать тонн шерсти, увеличили поголовье скота на тридцать пять тысяч голов. В этих районах живут разные народности — байты, дербеты, хотоны, урянхайцы, казахи, узбеки... Все они восприняли стихийное бедствие, случившееся за тысячи километров от их кочевий, так близко к сердцу, как будто это касалось родных им семей. И та­ кого не бывало в стародавние времена, чтобы живущие в степи разные племена и на­ родности с готовностью, даже с какою-то повышенной возбудимостью, обычно им не свойственной, откликались на чужую беду. В том и дело, что за годы новой власти в сознании монголов понятие «свое» и «чужое» все-таки трансформировалось, стало отвечать современным формам хозяйствования. Я передавал об этом репортаж в Москву, но в разговор включилась телефонист­ ка улан-баторского узла связи, попросила добавить, что и они, столичные связисты, отчисляют в помощь восточным районам часть заработной платы, кто трехдневный за­ работок, кто пятидневный. «А сколько внесли вы?» — спросил я. «Семидневный зара« боток!» — девушка отключилась, предоставив мне заканчивать диктовку. Общественная солидарность — еще одно преимущество народной Монголии. 4 *