Сибирские огни, 1981, № 7

«П УС Т Ь Н Е П О К И Н ЕТ Д УЩ А ..А 47 ...Сижу зимним розовым утром в жарко натопленной юрте, на табурете перед низким столиком с угощеньем, попиваю из чаши солоноватый молочный чай, заправ­ ленный жареным ячменем, неторопливо беседую с худощавым хозяином, обмениваюсь табакерками с гостями из соседних стойбищ, входящими в юрту и молча располагаю­ щимися вокруг очага. Хозяйка хлопочет над тазом с дымящимися бозами. Все эти люди, такие смирные, добродушные, с кроткими выразительными глазами под мохнатыми шапками, которые не принято в юрте снимать, напоминали бы один другого, если бы я не был свидетелем тому, что случилось. Два арата, о которых речь, одного возраста (под шестьдесят), в молодости были известными в степи борцами, вступали в сельхозобъединениѳ, одинаково побаиваясь, не распадется ли артель, как это уже было однажды на их памяти лет тридцать назад. Тогда объединялись поспешно, не слишком понимая, чего от них хотят. А когда все распалось, с облегчением развели по хашанам свой скот, исхудавший в общественном стаде. Ту суматоху в степи называли новыми словами, оставшимися в ряду крепких ругательств: «уклон!», «загиб!», «перегиб!». Теперь все было иначе. На IV Пленуме ЦК МНРП в 1956 году осудили факты нарушения революционной законности, имевшие место в тридцатых годах. Это еще более возвысило авторитет народной власти. Поскольку араты доверяют больше глазам, чем ушам, им показывали крепкие хозяйства: вот ветеринарная служба, вот тракторы, вот кооперативная тор­ говля, вот кредиты и ссуды. А это новая налоговая политика: чем больше передал ско­ та в стадо, тем меньше с тебя налог. Разумеется, вступая в сельхозобъединениѳ, ты имеешь право держать и личный скот. Преимущество — не обещание, все действитель­ но существует, можешь этому довериться или не согласиться, но уже не можешь ска­ зать, что этого нет. В 1959 году объединились 99,3 процента аратских хозяйств. Наши араты сами повели на общий двор стада, себе оставив, сколько полагалось по уставу артели. У всех по-разному, в среднем у семьи члена объединения собствен­ ного скота тридцать две головы, в их числе тринадцать коров и быков. Стада пасут в соседних урочищах, кружные маршруты временами соприкасаются, как овалы вось­ мерки, и когда сойдутся у подножья каменистой горы, чабаны перекурят и обменяются новостями. А так видятся редко, может быть, два или три раза в год, оказавшись по случаю в сомонном центре, или в долгом степном пути завернут к юрте соседа. Арат нам кажется кочующим отшельником, привыкшим к уединению, избегаю­ щим шумных сборищ, а между тем в нем жаждой праздника живет артельное начало. Приходилось ли вам наблюдать, как съезжаются из разных долин араты помочь ка­ кой-то юрте валять войлок? Теперь это редкий случай, снабжение взяли на себя мага­ зины, но если попадешь й далекое урочище, к людям, предпочитающим кошмы и вой­ локи ручной работы, можешь быть свидетелем последних празднеств сотворения взбитой шерсти. Хозяин устраивает легкий пир, а затем, развеселее от кумыса, араты с длинными палками садятся друг против друга, разделенные ворохами шерсти, но не начинают, ждут торжественного слова еролчи. Еролчи — вроде степного тамады, вла­ деющий неистощимым запасом красивых приветственных благопожѳланий. Обычно это всеми уважаемый старик, известный в степи, специально привезенный по такому важному случаю. Еролчи обращается к аратам: «Пусть войлок будет белее снега, креп­ че кости, красивее шелка!» Ему отвечают хором: «Да сбудутся ваши пожелания!» И дружно принимаются за работу, ее тут всем хватает — мужчинам, женщинам, детям. Потом вместе обедают у разостланной на траве воловьей шкуры, с такими же шутка­ ми, весельем, радостью, какие наблюдаешь в среднерусской полосе на косовице. Трогателен этот обычай степи заходить в юрту без стука и без спроса. Живущим в юрте нечего делать в тайне от чужих глаз, вся их жизнь на виду, обнаженно откро­ венная и здоровая, предполагается, что все вокруг живут по этим же простым и веч­ ным законам. Не бойся, ты никого не застанешь врасплох, и тебе, если ты не живешь под игом условных понятий, не от чего будет смутиться. Смело входи, тут люди та­ кие же, как ты, то же едят, то же пьют, у них на этот счет чистая совесть. Бритая голова Бата, мясистые щеки, многослойный подбородок, пересеченный от толстой губы вниз кисточкой белых волос, заставляли думать о высоком происхожде