Сибирские огни, 1981, № 7

О ТОМ, ЧТО ОСТАЕТСЯ ... . 177 ного организатора литературных сил. И оно же, время, предало забвению тех, кто пы­ тался увести социалистическую культуру в Сибири с ее подлинных путей. Едва ли не на каждой странице трилогии появляются новые писательские имена. В повествовании их ждет разная участь: некоторые художники слова пройдут через все три книги, другие возникнут перед чи­ тателем лишь однажды. Но все равно мы обязательно запомним их: Василий Труш- кин умеет коротко сказать об основном в облике творца. «Ьитг в книге «Из пламени и света» мы найдем точные штрихи к порт­ рету талантливого поэта Солбонэ Туя — одного из первопроходцев бурятской ли­ тературы. В. Трушкин пишет об изданном в 1922 году в Чите его сборнике «Цвето- степь»; видит в кнйге и несовершенства по­ этических опытов, и собственное — удив­ ленное, яркое — восприятие мира. В. Трушкин выписывает творческие порт­ реты и других сибирских поэтов, прозаи­ ков, критиков. В портретах этих есть ощу­ щение единственности, неповторимости че­ ловеческих, писательских судеб. Автор вглядывается в литературу не только как ученый, но и как писатель. Он не просто ' выстраивает ряд фактов, осмысляет их, но воспринимает эмоционально. Помнит: за тенденцией литературного процесса, выяв­ ленной в результате строгого научнрго ана­ лиза,— надежды, мечты, осуществленные или нереализовавшиеся творческие воз­ можности. Портрет поэта Игоря Славнина характе­ рен в этой «галерее». Его звезда стреми­ тельно взошла на литературном небоскло­ не Сибири и столь же стремительно исчез­ ла. Поэт, журналист, политработник. Биография похожа на биографии многих других романтичных и отважных летопис­ цев революции. Он не раз был один на один со смертью, но всякий раз оставался жив (хотя однажды уже печатались преж­ девременные некрологи). Он ушел из жиз­ ни рано, погибнув случайно и нелепо (бу­ дучи с детства прекрасным пловцом, уто­ нул в небольшой речушке). Ему предска­ зывали блестящее будущее, но долгие го­ ды стихи его не публиковались. Стараниями В. Трушкина были найдены многие произ­ ведения Игоря Славнина, издан первый сборник его стихов. Ученый разыскал род­ ственников и друзей поэта, с их помощью восстановив отдельные этапы короткого и яркого пути Славнина. Но В. Трушкин не ограничивается этим. Конечная и главная цель исследователя — выявить своеобразие таланта. В. Трушкин тонко анализирует сти­ хи поэта: первые — интересные, но порой написанные как бы «чужими» словами, пос­ ледние — по-настоящему самобытные, про­ низанные мужественным, сдержанным дра­ матизмом. Примечательна вторая часть книги «Из пламени и света», целиком посвященная В Зазубрину. В. Трушкин был одним из первых современных исследователей твор­ чества автора романа «Два мира» — он по­ мог возвращению знаменитого произведе­ ния к читателю, проследил его «живую жизнь» во времени. Кстати, повествование 12 Сибирские огни № 7 о В. Зазубрине убеждает и в другом: мысль исследователя не стоит на месте, с годами она уточняется, углубляется. В кни­ ге «Из пламени и света» Трушкин пишет о Зазубрине не просто интереснее; он подчас спорит с собственными былыми утвержде­ ниями, окончательно отбрасывая вульгарно­ социологические каноны. Разговор о трилогии Василия Трушкина можно вести долго. Ведь, как заметил ли­ тературовед Еф. Беленький, перед нами работа, которая, казалось, была под силу научному коллективу, работа, расширя­ ющая наши представления не только о си­ бирской, но и обо всей национальной ли­ тературе... Все же закончу эту часть своих заметок вопросом. Василий Трушкин доводит повествование до начала тридцатых годов, ставит точку в преддверии Первого съезда советских писателей. Вместе с автором трилогии убеждаешься: как много было сделано тог­ да, в счастливую пору «восхождения»! А впереди открывался новый этап литера­ турной истории. И здесь есть смысл спро­ сить: не поведет ли В. Трушкин за собой чи­ тателя дальше, не продолжит ли цикл сво­ их работ? Сказав о трудах человека, можно снова вглядеться в его дни. Хочу вернуться к началу. Где корни характера этого человека? В чем его «пружина»? Один ответ Василий Трушкин дал сам. Признался: «Я всегда боготворил книгу». Это начало статьи, обращенной к молоде­ жи. Но, может быть, статья была написана и потому, что автору захотелось разобрать­ ся в себе — хотя бы в природе своего библиофильства. Рано или поздно» человек вспоминает первую прочитанную книгу — как вспоми­ нает первого друга. Василий Трушкин вспомнил том поэм Джона Мильтона «Потерянный и возвра­ щенный рай». Как попало это роскошное издание в российскую глушь? Книга пере­ шла к Васе Трушкину от двоюродного бра­ та, юного художника, рано ушедшего из жизни. Здесь были гравюры Гюстава Доре, от них, казалось, невозможно оторваться. И, часами рассматривая иллюстрации, он стал по слогам разбирать подписи. Ему двенадцать лет, когда заведующая начальной школой дарит мальчику книжку с рассказами Чехова. Он увлекается и вско­ ре покупает еще один чеховский томик. На сэкономленные от обедов пятаки дела­ лись потом первые книжные приобрете­ ния, их не забыть: Пушкин, Лермонтов, Го­ голь, Уткин, Пастернак... Одновременно началось его «бессистемное и беспорядоч­ ное чтение, которым никто не руководил». Потом* Василий Трушкин посчитает это за благо, и будет прав. Плоды трудов чело­ веческого разума приходили к нему «не- запрограммированно». То было нечаянное и великолепное сочетание культур, веков, человеческих и художнических индивиду­ альностей. То был первый и главный его университет. Кстати, этот выбор — обед или книга? — вставал после не раз. В годы студенчества