Сибирские огни, 1981, № 7

162 Г ЕН Н А Д И И ЗА ВО ЛО К И Н гармошку,— объясняют,— легче частушки вспомнить. У младшей Подисовны — Анастасии — гармошка старенькая, маленькая такая по­ лухромка. У старшей — Марии — видимо, по последнему слову науки и техники, «на двадцать пять ладов», как она выразилась. — Разве у тебя гармошка? — возмуща­ лась старшая Подисовна.— Говорила — ко мне надо было идти. Разговор у сестер очень редкостный — на «ы» как-то все: былылайка, гырмошка... Ох, так-то у нас! И вот так-то у насі Завернемся в дерюжку — Не найдете нас! Ох. чашечки, Чемурашечки! Надоела мне жена — Пойду к милашечке! — Ну надо ж е— тыкой хыроший, отку­ да ты прышѳл? Это ж надо ведь — инте­ ресно ыму чыстушкр-то наши пысать! Ну, пыши, пыши: Отошли наши вечёрочки, Веселы вечера, Поснимали с нас гребёночки И дуты бисера. По ту сторону реки Поили коней рыбаки. Белоногова коня Поила зюльмочка моя. З ю л ь м о ч к а , как и л ё р о ч к а, по объяснению сестер — милка, ухажер, ягодка. Нет, не случайно В. М. Шукшин снимал свои фильмы в этих местах близ Катуни. Щедрые на таланты земляки у Василия Макаровича! Да и сам-то он, говорят, в юности на гармошке играл и не раз, вспо­ минают односельчане, приводил свою ули­ цу-компанию на место игрищ или, как его в Сростках называли,— на «тырлу», или на «зеленый клин». Мы на тырлу пришли — Заиграла хромка. Собралися кружком И запели громко. С Кучугура пешаками На зеленый клин бежали. Как по милкам стосковали, Даже ножки не пристали. Последнее время нас довольно часто спрашивают: «Как началось у вас увлече­ ние частушками?» Не хочу «открывать» вполне ординарных истин о том о сем, что в жизни надо один раз чему-то сильно удивиться и т. п., а лучше окунусь опять в воспоминания да­ лекого детства и вспомню нашего древ­ него предка — давяностолетнего деда За­ хара. Именно от него мы услышали, а важ­ не е— запомнили свою первую в жизни частушку. Это был могучий дед, большой чудак и любитель лошадей, но на музыку ему бог «талана не дал». Тем не менее не прохо­ дило в те годы у Заволокиных такого за­ столья или праздничной компании, чтобы дед Захар не выступил там с одной-един- ственной частушкой, которую он знал: Сыпь, Егоровна! Подсыпай, Егоровна, Не у тебя ль, Егоровна, Юбчоночка оборвана? Причем пел он ее как-то на одной ноте и очень смешно: не то плясал, не то про­ сто неуклюже размахивал руками. Это всегда воспринималось всеми, а особенно нами, ребятишками, как апогей вечера, мы не уходили гулять, специально ждали этот «гвоздь программы». Подслушал однажды чьи-то рассужде­ ния о том, что у некоторых известных лю­ дей имя и фамилия начинаются с двух одинаковых букв (Евгений Евтушенко, РО- берт Рождественский, ЛЕв ЛЕщенко) и на­ звал своего маленького сына Захаром. А что? Хорошее русское имя — и в честь деда, и со знаменитостями враскосец не идет. в одном из своих выступлений кандидат филологических наук М. Н. Мельников привел любопытные цифры, которые меня просто поразили. По данным опроса мо­ лодежи и наблюдений за их культурой в четырех районах Новосибирской области, оказалось, что 94 процента (I) молодых людей в возрасте от 15 до 30 лет класси­ ку и русскую песню слушают крайне не­ охотно. К сожалению, не запомнил других цифр, но смысл их в том, что в нашей стране, а в России особенно, катастрофи­ чески не высок процент молодежи, увле­ кающейся народной музыкой, и что в этом плане мы отстаем от других стран. Как грустно и горько такое сознавать, как это неправильно, в конце концов! Собственно, и пожилые люди тоже по- разному относятся к народной музыке, к народным инструментам. Для примера расскажу о таком случае. Как-то вез я по городу незатейливый русский народный инструмент — трех­ струнную пятирублевую домру. Вез без чехла: не полагается на такие простые инструменты чехлов или футляров. Сижу на трамвайной остановке, никуда не тороплюсь. И трамвай не торопится. Вдруг мужчина появляется — лет этак под шестьдесят, скучный такой, лицо рябова­ то-грубоватое, но что-то доброе в нем угадывается, как сейчас модно выражать­ ся,— скрытый интеллект. Увидел меня -с музыкой моей, оживился, подсел на ска­ мейку и давай меня убеждать-рассказы- вать, что в руках моих домра, что это не­ заменимый оркестровый инструмент, что играют на нем штучкой такой — то ли «плектр», то ли «медиатор» называется. Он почему-то заранее был уверен, что поскольку я молод и одет по моде, то в народной музыке «ни бельмеса не пони­ маю». Мне такая роль понравилась, и я стал активно поддерживать разговор, под­ дакивая и во всем с ним соглашаясь. Мужчина вспомнил, как он в молодости «на балалайке жарил», а я спросил: «Де- вок-то, поди, куча была?», на что он отве-