Сибирские огни, 1981, № 7

Р А ЗМ Ы Ш Л ЕН И Я О ЧАСТУШ К Е 161 На гулянку собирался. Мамка супу налила. А с гуляночки явился — Подзатыльника дала. Извини, моя мил£я, Что конфеты не принес: Карман мыши проточили — И конфеты ускочили. Встретились мы здесь и с довольно ред­ кими в собирательской практике трех-, пя­ ти- и шестистроч'ными частушками: Вся деревня кривулём! Девки глазками поводят, Что на тракторе рулём! Ой, милая, красивая Стоит возле ларька: Телогреечка на баечке, Едрёна мать, в фуфаечке И руки под бока! Мене милка изменила — Хохотал так хохотал: Я такую-то медведицу В малиннике, в осиннике, В чапыжнике, в кустарнике, В березнике видал! Великолепное слово изобретательство, яркая звуковая инструментовка и в сле­ дующей: Ох, матаня, матанёк, Матаня, мотбрник, Если хочешь повидаться, Приходи во вторник! Слово м о т б р н и к — пружина всей ча­ стушки. Чирь-бирь-би — конфеты ела, Чирь-бирь-би — из баночки. Ох, зачем я полюбила Дролю без баяночки? «Чирь-бирь-би» — улавливается связь с известным «сирь-бирь-бирь», но зато ка­ ково « б е з б а я н о ч к иі» Мы нездешние — приезжие. Из Астрахани. Не обедали, не ужинали, Не завтракали! Не тетрадка— какая-то летопись, сце­ нарный план вечерки, в котором преду­ смотрено и учтено все: сколько частушек спеть про любовь — сколько про измену, какие исполнить своим — какие приезжим, кого сегодня изобличить-высмеять, а кого поддержать-одобрить. Причем поля тет­ радки пестрят крылатыми — не боюсь упо­ требить это слово — выражениями: «Каж­ дый человек артист — какой-нибудь номер да выікинеті», «Хоть так, хоть сяк, хоть и ногу на косяк!» А рядом — опять частушки: Мы сюда пришли гулять, За поля, за кустики. Нас не девки завлекают — Пироги-капустники. Ты играй, играй, товарищ, Говори, что не устал. Тебя милка разлюбила — Говори, что сам отстал! И в самом конце — внезапное доброду­ шие. Пошутили, мол, и будет, расстанемся друзьями: Сибирские огни № 7 Хватит, хватит нам, попели — Слушали да охали, А теперь мы вас попросим. Чтобы нам похлопали! От души — не от души. Но частушки хороши! А лет пять назад Андрей Порфирьевич Новиков сказал так: «Ходите, ребята, по дворам, побирайтесь в народе, записывай­ те все, что услышите,— богатыми будете...» В аннотации к нашей пластинке частушек он написал хорошие напутные слова, доб­ рые пожелания, только вот пластинку уви­ деть и услышать уже не успел... Много было в жизни хороших встреч, много минут взахлеб. Здорово это, ко­ нечно! Чего стоят, скажем, поездки за частуш­ ками в шукшинские Сростки! Помню, в доме Раисы Ивановны Требух писал-писал частушки — одна тетрадь кон­ чилась, вторая вот-вот кончится, а Раиса Ивановна поет-залмвается. Только, говорит, по первому кругу прошлась! Ох. залётка. Где ж ты тема? Взвейся пташкой, . Лети прямо! Кабы эту подкурнышечку* Залёте моему, Я бы села на коленочки, Напела бы ему. Ой, мать, моя мать Укладает меня спать, Ну какой же, мама, сон,— Мимо окон прошел он! — Бывало,— рассказывает Раиса Иванов­ на,— дадим хозяйке избы четок керосину, стакан соли, чтобы пустила нас, напоемся, напляшемся при лампе-жировушке. При­ дем домой — полный нос копоти, но все равно настроение было. Много нового можно узнать через час­ тушки, а в двух, услышанных все в том же доме Требух, я открыл для себя алтайские таежные растения — к а н д ы к и с л и- з у н: Цветок Кандычок! Мой милёнок Трепачок! По горам, по буеракам Рвали щавель и слизун, Я не знала тебя, миленький, Что ты такой плясун. А вот в Быстрянке, что еще дальше от Бийска по Чуйскому тракту (по с а ш е — так величают тракт в сросткинских частуш­ ках: «Как по этой по саше, по этой по са- шйночке,. износила я калоши, изношу бо­ тиночки»), две интересные сестры живут — Мария и Анастасия Карповы. Подйсовны — отчество у них такое. Отца в двадцать два года поп Подисом окрестил. Отродясь,— говорят,— такого имени нигде не слыха­ ли,— только у нас! Сейчас Подисовнам за пятьдесят. Обе на гармошках играют. Под 1 П о д к у р и ы ш е ч к а — гармонь.