Сибирские огни, 1981, № 6

А ИМ ЖИТЬ... 109 Так ведь я...— Шура хотела сказать — малограмотная, но по­ стеснялась. У нас и позаслуженней есть. Одних орденоносок сколько. — Их тоже запишем. Ну, что ж, раз надо.— Шура искренне хотела помочь этому вежливому седому человеку.— А с чего начать? — Начните хотя бы с того, как вы пришли на завод. Он пододвинул к ней микрофон. * Значит, так;— громко сказала Шура и не узнала своего голо­ са.— В общем, я пришла... Мы с подружкой, то есть... Как сейчас пом­ ню,— дальше заколодило. Предательски быстро крутилась катушка с пленкой, мигал глазок индикатора, гортань у нее высохла, ладони вспотели, и больше она не могла сказать ни слова. Директор несколько раз выключал магнитофон, перематывал плен­ ку на начало, просил не волноваться, пытался задавать вопросы, но ре­ зультат был один и тот же. — Знаете, попробуйте дома написать, что вспомните. — Ладно,— сразу согласилась Шура, чтобы быстрее уйти от позора. Дома она еще больше расстроилась, у порога валялся Галинкин портфель, кастрюлька со щами стояла на полу. Значит, девчонка из-за нее убежала голодной. Даже колбаса в холодильнике была нетронутой. Снова вспомнился вчерашний разговор, и особенно слова зятя про богадельню, и опять, как вчера, стало теснить грудь. Кажется, она ему хотела что-то ответить и даже что-то крикнула, но вот что, она никак не могла вспомнить. Надо было не кричать, а так, чтобы он понял, что Шура тоже не ка­ кая-нибудь, с ней и на заводе всегда считались. Вот и сегодня в музей вызывали для истории. Ей бы грамотешки побольше, так она бы далеко пошла. Да и так жизнь прожила, не стыдно людям в глаза смотреть. И вдруг все, что пытался выспросить у Шуры директор музея, ста­ ло ясно складываться у нее в голове. Так ясно, что она уже не могла это держать про себя и должна была во что бы то ни стало кому-нибудь рассказать. Но рассказывать было некому. Она кинулась в комнату, нашла у Галинки чистую тетрадку, карандаш и села за кухонный стол. Посидела еще немного и почти машинально написала на обложке: Медведева А. М. Работала на заводе с 1936 года по 1975. Перевернула обложку, написала еще: «Родилась я в 1920 году»,— и с удивлением почувствовала, что знает, как писать дальше. И уже не останавливалась, пока не кончи­ лась тетрадка. «На завод пришла в шестнадцать лет. Сначала мы строили меха­ нический цех и столовую. Там мы с напарницей, Шурой Балоненко, и надсадились. Кирпичи таскали на носилках, да все старались на­ класть побольше. Так и попали в больницу, врачи на стройке работать нам запретили. Пришлось уйти со слезами. Вот тогда-то и пришли мы в цех. Куда нас, таких специалистов? Опять в подсобницы. Опять дета­ ли на носилках таскать. Бригадир костерил нас на чем свет стоит: «Хотите стать калеками?» Начали возить на вагонетках, но тоже не сахар. Гриделя к плугам были по семьдесят килограмм и тяжельше. Сначала один конец кла­ дешь, потом другой... Потом поставили меня на ковочную машину. Тут я маленько вздохнула. Ковали спицы к колесам плуга. Здесь было куда легче, ма­ шина все же. ...А подружки мои: Аня Канивец и Шура Балоненко стали рабо­ тать на холодной штамповке. Все-таки думали про нас, старались, что