Сибирские огни, 1981, № 5

90 МИХАИЛ ШАНГИН С другой стороны стола —Петька с Пашкой, не такие ловкие, но не менее прожорливые, давились горячей картошкой, пытаясь не от­ стать от братьев, захлебывались и, не прокашлявшись, хрипели, обхва­ тывали руками остатки кучи и юзом волокли ее на свой край стола. Но удалые Сашка с Алешкой, как настырные курицы у нерастороп­ ных гусят, выхватывали из-под носа у своих братьев последние карто­ шины и, вытягивая шеи, торопливо заглатывали их. Я ждал, что вот-вот взревет от такой несправедливости Пашка или Петька. Но ничего подобного не произошло. Ни единого слова, ни еди­ ного крика не вырвалось за все время обеда ни у одного из братьев. Жестокая, напряженнейшая битва шла молча. Видимо, многодневный опыт выучил их, что отвлекаться на такие пустяки, как рев, спор или что другое,— бесполезно и невыгодно; может совсем ничего не до­ статься. Я не успел управиться со своей картошиной, как вся куча исчезла, и лишь от мокрого пустого стола тоненькими струйками исходил легкий парок. А по беспокойно бегающим глазам братьев было видно, что они уплели бь< еще не меньшую кучу картошки. Не знаю, когда и как обе­ дала тетка Шура, может быть, поела чего до нас, но при мне, вывалив на стол картошку, она сразу заторопилась на работу и ушла, ничего не положив в рот. — Спасибо,— сказал я, покидая опустевший стол. — Может, подождешь немного,— без прежней настойчивости ска­ зал Сашка.— Я сейчас плиту раскочегарю. Пластики картовные будем печь. — Да нет, наелся я. Да и на табор надо... Анталипа кормить пора. Всю дорогу в глазах мельтешили торопливые, покрасневшие от картовного пара руки Громилят, судорожно хватающие со стола горя­ чую картошку. Мы с матерью настоящего голода пока еще не ощущали. Конечно, наше питание было не ахти какое. Но обрата и картошки пока еще хва­ тало. К тому же, почти половину лета я неплохо, по тем временам, пи­ тался на таборе и свинарнике. А у них, Громиловых, вопрос с питанием вставал устрашающе остро, ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ Наш разговор с Сашкой о школе я сразу же забыл, потому что не придал ему серьезного значения... Но как-то под вечер Бисс, приехав­ ший из деревни с кухаркой, окликнул меня: — Мишка, кока рас мне твой мать говорил, чтоб ты срочно-срочно домой бежал... А я-все забывал тебе передавать. Я сразу забеспокоился, что такое могло случиться? Зазря мать не будет вызывать с табора... Может, с братом что?.. В последнее время мы получали о нем худые вести из Исилькуля... Болел он все тяжелее... С работой я уже управился и поэтому, не дожидаясь ужина, сразу же побежал домой. Мать встретила неожиданными упреками: — И что ить за дите такое! Не сегодня-завтра ему в школу идти, а он третий день глаз домой не кажет! С Биссом переказывать надоело. . — Придумала чего... Стоило из-за этого с табора вызывать... Но мать в ответ только глазами засверкала. Кинулась к сундуку, открыла его рывком и, выкидывая оттуда на пол весь наш гардероб’ стала ругаться на меня;