Сибирские огни, 1981, № 5

78 МИХАИЛ ШАНГИН — Вот тебе и толком.— Нюся длинным крючковатым сучком ста­ ла выгребать из-под котла ярко разгоревшийся хворост.— Воды на та­ боре ни капли нет. Вон стоит,— она ткнула в мою сторону сучком,— субчик-голубчик. Отколол номер! Ни капли воды на утро в бочке не оставил... Бисс долго раздумывать не стал: — Не волнуйся, Нюська. Он засунул ушивальник за голенище сапога, взял в хомутной уз­ дечку и заспешил в табун, распорядившись на ходу: — Берите кадка возле рукомойника, тащите к телеге с площадкой. Будем Гражданка запрягать. Пока Бисс ходил за Гражданкой, мы с Нюсей подкатили кадку к телеге, на которой работал Ваня Ерохин, принесли из хомутной сбрую. Я, оправдываясь перед Нюсей, все говорил ей, повторяясь и робко до­ трагиваясь до ее руки, что не оставил воды на утро, потому что не знал и никто не предупредил меня об этом... И если бы соседки вчера не рас­ тащили всю воду, то она осталась бы на утро сама собой. Нюся больше не ругалась на меня. Она нетерпеливо поглядывала в ту сторону, куда ушел Бисс, и часто, прерывисто вздыхала, выдавая свое волнение. Через некоторое время затарахтела телега — Бисс поехал за во­ дой. Добрый он человек — Кокарас. Хоть и шумит и ругается за каж­ дое безделье, а в беде не оставит —из последних сил поможет... Горький осадок, оставшийся где-то внутри меня от утренней пере­ дряги на таборе, исчез бесследно, как только я повез первую бочку во­ ды на свинарник. Свинарки пусть не похвалили меня, этого от них не дождешься, но и не накричали, значит, были довольны, что поспел во­ время. Привез им еще одну бочку. И прежде, чем ехать на табор, заехал домой за варежкой. Решил попробовать в варежке черпать воду, а то ожег обе ладошки о тонкую дужку ведра. Сеночные двери у дома оказались на замке. Знаю, что еще вчера мать, не поладив со стариком-овощеводом, ушла, как она заявила, на­ совсем из колхозного огорода. А вот куда она могла уйти из дома на­ долго сегодня, понятия не имел... Если к Татьяне или к соседям, то за­ чем было замыкать дверь на замок? В таких случаях она притыкала на­ кидку палочкой. Достал ключ от замка, который мы прятали в дуплистый столб, заменявший дверной косяк, открыл замок и вошел в избу. В избе было не прибрано и грязно. На столе стояла немытая посуда: глиняная чаш­ ка с деревянной ложкой, жестяная тарелка с оббитой белой эмалью, от­ чего напоминала пожарную лошадь — Пегуху. Койка смята, полын­ ный веник валяется посреди неметеного пола. Такое впечатление, что мать, начав прибираться в избе, неожиданно все бросила и куда-то по­ спешно ушла, и, видимо, надолго, если посчитала нужным замкнуть дверь. По правде говоря, меня тогда это не очень взволновало. Я разыскал на печке старую варежку, замкнул дом, сунул варежку под сиденье и поехал на табор. По дороге снял чуни, размотал с ног промокшие на­ сквозь тряпки и развесил их на бочке сушиться. Цыпы на ногах от воды раскисли, кожа вокруг них отслаивалась, однако ноги уже почти не бо­ лели —<-■их тоже подставил солнышку... В обед рассчитывал раньше других пообедать и вздремнуть на на­ рах. Но не вышло ни то и ни другое. Перед самым обедом, когда, при­ ехав с болотца, отводил Анталипа в степь отдохнуть и попастись, а вновь вымоченные чуни с портянками оставил на бочке сушиться, Яки-