Сибирские огни, 1981, № 5

44 МИХАИЛ ШАНГИН приткнул к стене костыль и стал торопливо раскатывать мешок. Руки его от нетерпения дрожали, он долго путался в мешке и наконец, про­ говорив сдавленным от волнения голосом: — Вот полюбуйтесь! —торжественно поставил на средину стола чем-то туго набитый полосатый мешочек. У меня похолодело внутри: «Лизкин мешочек! Попалась все же...» За столом и на полу все стихли, замерли. И от этой напряженной тишины проснулись спящие. — Ну,— не поднимая глаз, сказала Левкина,— читай акт или до­ кладную, что там у тебя? — Не успел написать, Пелагея Абрамовна,—суетится у стола Ос­ тапов.—Перед самым заседанием поймал. — Тогда рассказывай. , — Лизавету Степанову, свинарку, поймал вот с этим,—Остапов погладил ладонью мешочек и, сделав паузу, оглядел всех членов прав­ ления, ища в их глазах, если не восхищение, то, по меньшей мере, одоб­ рение своему подвигу. Члены правления сидели, уставив глаза в стол. Один Насыров не спускал глаз с Остапова; и было непонятно, доволен Насыров или нет его бдительностью и расторопностью. И Остапов сто­ ял молча, не уловив в поведении членов правления восхищения и не разгадав пока позиции Насырова. Левкина, облокотившись о стол и сжав ладонями виски, тихо спросила: — Лизавету-то хоть пригласили? — Говорил, чтобы явилась,—Остапов оглядел всех присутству­ ющих, не найдя среди них Лизки, громко позвал: — Лизавета! Степа­ нова! — Здесь она,— сказал кто-то из сеней. — Пройди сюда, Лизавета,—позвала Левкина.— Как же ты это так? А? В сенях молчание. — Лиза,—позвала и Ольга Грязнова. Она сидела на табуретке ря­ дом с остаповской скамейкой и все заседание молчала, как и почти все правленцы.—Подойди, расскажи. Может, что не так. Ведь если дойдет До суда, то верных три-четыре года тюрьмы. — Второй случай у нее,— напомнил Остапов,— Решайте, товарищи правленцы. Дело серьезное. И Остапов снова заискивающе посмотрел в глаза Насырова; и всем было до неловкости понятно, что Остапова очень беспокоит, как отно­ сится к этому делу Насыров, что он очень мучается оттого, что, может быть, впервые в жизни не может предугадать поведения этого серьезно­ го, по-своему хитрого, а может, и мудрого человека. (Который и сам, как ни странно, не мог понять такого простого, как мне казалось, и взбалмошного Сазана и всегда всерьез гневался на него.) — Пройди сюда, Лизавета,—повторила Левкина. В сенях завозились. Послышался Лизкин голос: «Отстаньте. Не пойду». , I И кто-то опять громко сказал: — Не идет. Стыдится. — Ну что ж,—немного помедлив, сказала Левкина,—дело ее. Да­ вайте решать. Что думают члены правления? Все члены правления молчат и бросают пытливые взгляды на На­ сырова. Искренне осуждая в душе продажную подобострастность, вы- служливость и двуликость Остапова, члены правления осознают и то, что сами они выглядят сейчас не намного лучше Остапова; и каждый из них, не решаясь первым высказать свое мнение, оправдывает себя тем, что решение этого вопроса полностью зависит от Насырова. И ка