Сибирские огни, 1981, № 5

184 У к н иж н о й ПОЛКИ рое время эта строфа развернулась в поэ­ му «Пушкинские Горы». Выбор темы произведения о Великой Отечественной войне — освобождение С о ­ ветской Армией Пушкинских Гор, священ­ ной земли, где погребен прах великого русского поэта,— и ее раскрытие опреде­ лились присущими поэзии Смердова осо­ бенностями идейно-художественного строя. Эта стихотворная повесть выстроена по за­ конам эпического сказания — с непремен­ ным для всякого эпоса пространственно- временным выражением Родины в виде горных высот. П у ш к и н с к и е Г о р ы Смердова — нагорный, священный образ Русской земли, обитель ее духа — «там русский дух, там Русью пахнет»: Михайловское Озеро Кучане. И в памяти, откуда-то со дна. Волшебных сказок слышится журчанье Под глуховатый гул веретена. ...«У лукоморья дуб зеленый...» В океане Бушует буря, волны бьются гневно. Тоскует белой лебедью царевна, И в оперенье радужном жар-птица, В красе старинной — сказочная Русь, Та, что в далеком, милом детстве снится И с букваря знакома наизусть. Пушкинское значит «святое» (кстати, прежнее название Пушкинских Гор — С вя­ тые горы) и вместе с тем «русское», ибо «русское» и «святое» издревле, изначально нерасторжимы. И в этом смысле поэма Александра Смердова «Пушкинские Горы» смыкается с романом классика советской литературы Леонида Леонова «Русский лес». У Леонова символ русского духа — «лес», у Смердова — «горы»... Погибает от фашистской пули русский солдат Снежков, герой поэмы, поднявший своей песней батальон и первым рванув­ шийся в атаку на врага, который укрепился на Пушкинских Горах. Гибель Снежкова перекликается с гибелью Пушкина, подни­ мавшего своей песней русский народ на борьбу за свободу и павшего от пули на­ емного убийцы Дантеса. Пушкин погиб не здесь, не у стен Святогорского монасты­ ря,— здесь находится только его могила,— но у поэзии свои измерения. В ее измере­ нии высоты, за освобождение которых бо­ ролись и отдали жизни Пушкин и советский воин Снежков,-^ одни в ы с о ты, одни г о р ы . Эти г о р ы , политые кровью Пуш­ кина и Снежкова, соединяют «прежнюю» и «нынешнюю» славы. В поэме слышится ак­ корд, созвучный бессмертному «Слову о полку Игореве»: Где бой кипел, над пушкинской гробницей Воспламенясь светлее во сто крат, Поэта слава воссоединится С бессмертной славою твоей, солдат, С победной славой матери-России... Пушкинские Горы — обобщенный образ великой Руси и великого русского народа, высшая мера гражданственности. Не слу­ чайно к образу Пушкинских Гор поэт обра­ щается и в заключительном стихотворении итоговой книги: Всевластным порывом души одержимый. Могучей и вольной мечтой окрылен, Поэт с постижимой лишь им вершины Провидит природу и дали времен. Вот. мир озирая всевидящим глазом. Стоит, распахнувшись, о д и н в в ы ш и н е... Хотя бы на миг мне, как Он н а д К а в к а з о м , И с веком своим воскрылить наравнеі Поверять себя высотой Пушкинских Гор, высотой Века и Родины — это и жизненное кредо самого поэта, и завет молодым по­ колениям. Геннадий КАРПУНИН Леонид Треер. Парадокс Симы. Юмористи­ ческие рассказы. Зап.-Сиб. кн. изд-во, Но­ восибирск, 1980. «На двери было высечено: «Патентное бюро. О тдел вечных двигателей». . И ниже: «Прием проектов по понедель­ никам». Перед дверью топтался неухоженный мужчина с папкой в руках.) Мудрый Эйнш­ тейн устало смотрел со стены на папку. Мужчина помолился Эйнштейну и во­ шел...» Рассказ «Вечный двигатель» открывает не только новую книгу Л. Треера, но и цикл под названием «Деловые игры». Это про тех, кто занимается канцелярской че­ хардой, забавляется отфутболиванием по­ сетителей и конкретных вопросов, скачет вприпрыжку по служебной лестнице... Цикл важный, острый, в целом удачно проника­ ющий в суть характеров и психологию ны­ нешних «энергичных людей». Он не спаян, как зачастую бывает, единым героем. Рассказы цементируются нравственной по­ зицией автора, его резким неприятием вся­ кого рода деляг, халтурщиков, приспособ­ ленцев, карьеристов, его немалым знани­ ем современных чинуш, иных печальных порядков в «тихих» учрежденческих заво­ дях. «Производственная» сатира наверняка один из самых трудных жанров. Ф актов, случаев, ситуаций явно хватает. Однако не всегда достает яркости сатирических обра­ зов, новизны в исследовании зачастую уже знакомых проблем, глубины художествен­ ного обобщения. Л. Треер умеет преодо­ левать сложности ремесла, умеет найти свежий ракурс, рассказать смешно и иро­ нично, придать повествованию широту, симптоматичное звучание. Подчас автор работает на очень «исхоженном» материа­ ле, но его рассказы («Деловой смех», «Пальто», «Исцеление Ларева») не стано­ вятся банальными — в них есть неповтори­ мые жизненные детали, необычные сюжет­ ные повороты, есть подлинность и ориги­ нальность характеров. Лучший рассказ «Деловых игр» — несомненно «Парадокс Симы», давший имя книге. Рассказ заме­ шан на яркой писательской фантазии и серых буднях горе-НИИ. Нет смысла пере­ сказывать остроумную , увлекательную но