Сибирские огни, 1981, № 5

ЧЕЛОВЕК НА ЗЕМЛЕ 175 вогу — куда же назначат? Ведь он привык быть «номенклатурным работником», и как бы плохо ни шли у него дела, ему всегда предлагали новый ответственный пост. Но и здесь не ставит точки писатель. Еще распивая водку с Харченко, Прокопь­ ев вспоминал свои «мытарства по трактор­ ным бригадам, ночевки в поле в тесных и холодных вагончиках, а иногда и просто на дороге в застрявшей машине. «Ну ни­ чего... Посмотрим, как новый наладит ра­ боту. Увидим, кого пришлют...» Когда же, при встрече с Байкаловым, к Прокопьеву возвращается способность ви­ деть, то одно из первых его зрительных впечатлений — обувь нового директора: «Голенища новых кирзовых сапог стояли торчком, как трубочки, без единой вмя- тинки». Надо ли пояснять, как больно Про­ копьеву сознавать, что его, стоптавшего столько сапог на бездорожье, сменяет че­ ловек, не испытавший скитаний в распу­ тицу. Да, нигде М. Рассказов не сгущает кра­ сок, нигде не выдает своего отношения к героям, но разве не поняли мы, что Про­ копьев, как бы по-человечески ему ни со­ чувствовать, изжил себя как руководитель, ему не выправить положения в МТС. И эта «нейтральность», повторю, принципиальная установка писателя. Художественной убедительности автор достигает не только точными жизненными наблюдениями, достоверными деталями, но и внутренней драматургией повество­ вания. Каждое действующее лицо дило­ гии поставлено в ситуацию, которая пре­ дельно обнажает его сокровенную суть. Байкалов раскрывается в стремлении наладить дела в МТС и полуразваленных колхозах; отстоять в спорах с секретарем райкома партии Брошиным те принципы руководства, которые Байкалову кажутся верными; наладить жизнь своей семьи — жена Байкалова Людмила с сыном Слави­ ком сначала не хочет ехать в Корнеево, а затем , приехав, порывается вернуться в город. Три драматургических линии позво­ ляют Рассказову обрисовать не только многомерный характер Байкалова, но и людей, оказавшихся в орбите этой семьи. Для образа секретаря партбюро МТС Юрина пробным камнем является его дея­ тельность на благо села Корнеева и кор- неевцев: он здесь родился, горячо любит отчую землю и ценность каждого опре­ деляет в зависимости от того, какую поль­ зу этот человек может принести селу. Ра­ зумный, спокойный, практичный, с боль­ шим чувством юмора, Юрин становится особенно близким и понятным, когда мы узнаем глубину и силу его отцовского чув­ ства — он ждет сына после возвращения со службы в армии. Насыщена драматургическим действием сюжетная линия семьи Харченко. Выпиво­ ха-муж, когда-то честно прошедший слав­ ный путь на фронте Великой Отечествен­ ной войны,— хороший, но слабовольный человек; его жена Роза, трудолюбивая, общительная, заботливая, но измученная то пьянством мужа, то его скопидомством (ему взбрело в голову купить личную ав­ томашину). Наконец, возникает Калька К6- лупаев, тракторист, «подбивающий клинья» под Розу. Свои заботы, свои конфликты и в семье Штопоровых. Особого разговора заслуживают старик Вершина и его «баушка», их племянник Афанасий Вершинов, секретарь райкома Ерошин, председатель колхоза Бушков; впрочем, нет среди героев дилогии М. Рас­ сказов а такого, кто не вызывал бы множе­ ства ассоциаций, будь это даже персонаж из числа так называемых эпизодических Как много потерял бы читатель, не встреть он на страницах романа Катьки Стрельни­ ковой, Мелешко, бухгалтера Пыхтеева, шо­ фера Лешки Федорченко, бригадира Ва­ силия Чеснокова, многих и многих других. Читательский интерес к дилогии вызыва­ ется не хитросплетениями сюжета — их, собственно говоря, и нет; этот интерес рождается стремлением узнать человече­ ские характеры, воссозданные писателем очень достоверно, с большой худож ест­ венной убедительностью. 4 Как известно, мастерство литератора определяется не только пластичностью изображения, не только умением воспро­ извести течение жизни, но и тем , что я бы назвал искусством сопряжения живых че­ ловеческих характеров с общественно- значимой проблемой, художнически персо­ нифицированной, то есть выраженной че­ рез образы действующих лиц. Для этого писателю недостаточно выка­ зать себя только живописцем — он должен быть еще и социологом, исследователем, замечающим в окружающей действитель­ ности проблемы, которые ставит жизнь. Романы Михаила Рассказова выдержива­ ют и такую проверку на прочность — пи­ сатель исследует одну из самых важных проблем: проблему человека на земле. Уже говорилось, что дилогия «Страницы жизни» хронологически привязана к сере­ дине 50-х годов; мы знаем, что многие во­ просы, волновавшие нас тогда, сегодня решены, и нет необходимости возвращать­ ся к разговору о двух хозяевах на земле, о методах руководства сельским хозяйст­ вом и о многом другом , ставшем про­ шлым. Да, эти вопросы решены. Но в том-то и заключается специфика искусства, что та­ лантливое произведение шире тех конк­ ретных поводов, которые вызвали его в жизнь. Давно нет крепостного строя, но разве Маниловы и Чичиковы, Обломовы и Захары ушли в прошлое, разве сегодня мы не возмущаемся только что встреченными Плюшкиным и Хлестаковым? Примеры эти я'привел не для того, что­ бы сопоставить книги М. Рассказова с ше­ деврами русской классики; мне кажется, они объясняют, почему остается жить про­ изведение, правдиво рисующее дела дав­ но минувших лет.