Сибирские огни, 1981, № 5

«В ПАМЯТЬ О НАШИХ РАЗГОВОРАХ...: 167 произведения. Ж анр я определяю прос­ т о — длинный роман. Другой вопрос — о роли вымысла и ра­ боте над документами. Вот об этом, мо­ жет быть, вам интересно будет узнать. С одной стороны, вроде я видел много, был корреспондентом «Красной звезды», таким , которых кидали на разные фронты, где происходили наиболее существенные события. На войне был, в общем, от на­ чала и до конца, с первого дня до по­ следнего. Но я же пишу роман не о жиз­ ни военных корреспондентов, а о людях войны. Было бы с моей стороны легко­ мысленно и неправильно ограничиться собственными дневниками, своими знания­ ми. Надо знать войну гораздо лучше. Для этого ее надо изучать. Как изучать? Я мно­ го работал над документами, около двух лет ездил в Подольский военный архив. Кстати сказать, вся история русской ар­ мии от царя Гороха до 1918 года занима­ ет полтора миллиона папок с документа­ ми. Вся история Красной Армии с 1918 го­ да и по 1940-й, включая гражданскую , Халхин-Гол, Хасан, Финскую , Испанию — миллион папок с документами. А четыре неполных года Отечественной войны — это семнадцать миллионов папок с доку­ ментами. Вот что такое война в архивном ее выражении, масштабы ее. Но и это не главная работа. Все-таки главн о е— разговоры с людьми. Не знаю, кто как работает, у меня такой метод: когда я примерно представляю себе, как будут разворачиваться события в романе, кем будут мои главные герои, в каких ро­ лях, на каких должностях, я после этого начинаю искать людей, которые были в их шкуре на войне. Скажем, для того, что­ бы Синцова сделать командиром батальо­ на в Сталинграде, я с пристрастием до­ просил, по-дружески, конечно, нескольких сталинградских комбатов. Говорил с не­ сколькими командирами дивизий, началь­ никами штабов, военными врачами, коман­ дирами рот, батальонов— с огромным кругом людей. И все время записывал, записывал. Когда разрешали, записывал на магнитофон. Или по памяти записывал. Это более трудоемкое дело. В общем у меня на все это ушло шестнадцать лет. А лет шесть, наверное, без преувеличе­ ний, ушло на разговоры с людьми, на записи рассказов о войне, которые сами по себе составляют несколько тысяч стра­ ниц. Сейчас, когда кончилась работа, я все записи сдаю в государственный архив, потому что это не моя личная собствен­ ность. Это какой-то кусок войны, расска­ занный многими людьми — от маршалов до рядовых. Меня спрашивают: «Помогает ли вам вымысел, вымышленные герои, чтобы не было никаких нареканий от героев ныне здравствующих?» Это очень серьезный вопрос. Понимаете, какой бы пункт я ни указал на карте, я не могу выдумывать город какой-то. Могилев — есть Могилев, и известно, что его брал 2-й Белорусский фронт, что наступала на Могилев непо­ средственно 49-я армия, командовал ею генерал Гришин, командовал фронтом в то время генерал Захаров, член Военного Совета у него был Мехлис, начальник шта­ ба Боголюбов — все известны. Как только я начинаю писать в масштабах армии, очень все сложно. Поэтому — либо доку­ мент, либо вымысел. Вы поймите, тут де­ ло очень деликатное: ведь профессио­ нальный военный человек сначала готовит себя к войне, потом воюет, потом об этом вспоминает, как о самом главном деле жизни. Понятно, как болезненно относят­ ся эти люди к оценкам их операций, дей­ ствий. Поэтому, хотя я пишу вымышлен­ ные фамилии, все же стараюсь не оби­ деть людей, которых я обидеть никак не хочу. Объясню , как выхожу из положения. Мне вот хотелось написать образ генера­ ла Батюка в развитии: как он воевал в сорок втором, как воевал в сорок четвер­ том. Гак, как он описан в «Солдатами не рождаются», ни один командующий себя Батюком видеть, я думаю , не хотел. А операция у меня определенная — коль­ цо, в ней участвовало семь армий, окру­ жали Паулюса. Как же быть? Ведь одной из этих армий у меня командует вымыш­ ленный Батюк. Для него я придумал вось­ мую армию, В одном месте романа вспо­ минают всех подлинных командармов по фамилиям. И перечисляют всех семеры х, выходит, что армия Батюка восьмая. Я ста­ рался беречь людей этих, чтобы по поло­ жению на фронте, которое занимала ар­ мия, в кого-то из них не ткнули пальцем — вот, мол, «тебя вывели в батюки». А я не хотел наносить напрасные обиды. Что же касается неудач нашей армии в самом начале войны, то мне кажется, что приглаживание здесь не приносит пользы. Мне дум ается, что нам, выигравшим та­ кую войну, нет нужды забывать о том , с чего она началась. Забывая об этом, ока­ зываем плохую услугу нашей армии, пар­ тии и нашему народу, потому что мы по­ пали в столь тяжжое положение, с кото­ рым могли справиться только могучий народ, только железной силы партия и только мужественная, самоотверженная армия. Если не показать меру трудностей, то не покажешь и меру подвига. Это во­ прос принципиальный. Вот записка: «Нельзя оставаться писате­ лем одной темы». Наверное, иногда нель­ зя, иногда можно. Я сейчас не в силах оторваться от этой темы военной и пишу книжку, которая называется «Двадцать дней без войны». Это связано с военными корреспондентами. Вот тут мне поменьше материалов потребовалось изучать. Теперь я отвечу на вопросы. Насчет Серпилина. Роман «Последнее лето» рассказывает о том времени, когда уже победа определилась, о том, как это получилось. Это соответствует историче­ ской правде. Мы потеряли на войне двад­ цать миллионов человек; и к 1944 году большинство потерь этих было уже поне­ сено. Но как в то же время не сказать, что война остается страшной до своего последнего часа, что на ней гибнут люди и что за нее заплачено неимоверно доро