Сибирские огни, 1981, № 5

«В ПАМЯТЬ О НАШИХ РАЗГОВОРАХ...: 165 трудного, многочасового вечера роэзии Симонов, встреченный толпой молодежи, согласился пойти в студенческий клуб, от­ казавшись от приглашения на ужин к ака­ демику, которого тоже рад был бы ви­ деть.' — Сходим на часок, грех обижать хо­ роших ребят... Просидели мы там значительно дольше. Сначала — в маленькой комнате общежи­ тия, где ребята вскладчину приготовили ужин: хлеб, сыр, колбаса, бутылка сухого вина. Хозяева были смущены скромным столом, но понимали, что гостю необходи­ мо подкрепиться. — Очень голоден,— просто ответил на их приглашение писатель и первым потя­ нулся за куском колбасы. Потом мы спустились в забитый моло­ дежью холл, продолжавший помещение маленького буфетика. Подбадриваемые выкриками, выходили на середину популярные на факультете юные физики с гитарами и без, а хор го­ лосов подсказывал репертуар. Ребята пели о том, что хорошо бы по­ пробовать декану пожить на их стипен­ дию ; звучала песенная мечта о жене, ко­ торая конспекты перепишет, рубашку по­ гладит, в театр сводит и долги отдаст. Не обошлось без традиционных и остроум­ ных «экзаменационных» сценок. Симонов от души хохотал вместе со всеми. Потом, вспомнив свои студенческие годы, читал собственные стихи «на злобу дня»: о друзьях, литинститутских препода­ вателях, студенческих казусах. Как зарази­ тельна юность!.. Поздней ночью по заснеженным прос­ пектам Академ городка ребята провожали писателя до гостиницы. Я, наверное, пристрастен. Но так ли уж плохо это? Уверен, что тем, кто любит Си- монова-писателя, будут интересны и при­ ятны эти штрихи к его портрету. Как же прошла читательская конферен­ ция? Встречу открыл тогдашний председатель Комитета ветеранов Отечественной войны Сибирского отделения Академии наук ССС Р, ныне академик Д . К. Беляев, кото­ рый от имени фронтовиков сердечно при­ ветствовал «подполковника Симонова, ес­ ли не ошибаюсь...» — Тогда уж полковника,— улыбнулся Симонов, и зал долго рукоплескал люби­ мому писателю-фронтовику. Начались выступления. Их было много. Маститые и молодые ученые, ветераны войны, студентка и курсант военного учи­ лища говорили о том, что привлекло их в трилогии, с чем-то не соглашались, спори­ ли, призывали писателя продолжить «Жи­ вые и мертвые», предлагали свои вариан­ ты. Симонов оказался прав — их волновало то же, что и наших радиослушателей, ко­ торых, как потом выяснилось, было не­ мало и среди жителей Академгородка. Передо мной лежит стенограмма кон­ ференции и не могу удержаться, чтобы не привести хотя бы некоторые выдержки из нее — пусть прозвучит и слово читате­ лей о Симонове. — ...Скажу просто, что из всех книг о войне, которые мне пришлось прочитать, я считаю трилогию Константина Михайло­ вича лучшей книгой о Великой О течест­ венной войне,—г говорит геолог С . Л. Тро­ ицкий.— ...Несмотря на то, что все три кни­ ги посвящены войне, это произведения в высшей степени гуманные и, я бы сказал, антивоенные. В них нет картин ужасов войны, которые громоздят некоторые, в особенности зарубежные, писатели. Но есть общий лейтмотив, который хорошо слышится внимательному читателю. Это лейтмотив мужественной печали, который сопровождает все повествование. Это пе­ чаль о павших, печаль о неизбежности жертв во имя победы и печаль о превос­ ходных людях, которые вынуждены были силою обстоятельств ввязаться в кровавое ремесло войны, чтобы отстоять честь и независимость Родины, завоевания рево­ люции. Среди претензий С . Л. Троицкого уже знакомая: «Зря вы, Константин Михайло­ вич, убили Серпилина. Читатели вам этого не прощают. Конечно, логика войны не всегда последовательна, но логика повест­ вования о человеке столь сложной судь­ бы, перенесшего такие тяготы, не давала автору оснований так жестоко расправить­ ся со своим героем...» — Не скрою ,— начинает свое выступле­ ние филолог А . И. Ф едоров,— мы готови­ лись к встрече с Константином Михайло­ вичем. И вот я решил пересмотреть кни­ ги. Начал с первой страницы «Живых и мертвых» и, представьте себе, не мог ус­ нуть до рассвета. Настолько честно, бес­ пощадно, правдиво показаны первые дни войны, что как будто все, что я видел тог­ да сам, представлено этими книжками, хо­ тя и лица другие, и события. Я стрелок- радист авиации дальнего действия... С ка­ зать жестокую правду о войне мог, разумеется, человек предельно честный и мужественный, солдат. Именно это и вы­ двигает книгу человека и гражданина Си­ монова на первое место среди всех книг, написанных о войне... Кандидат наук О. В. Кашенская произно­ сит эмоциональную речь от имени своего поколения, для которого очень много свя­ зано с именем Симонова: — В войну мы его считали военным корреспондентом, после войны зачитыва­ лись в университете его мужественной лирикой и с трудом попадали на встречи, когда он к нам приезжал. Потом с нетер­ пением ждали выхода его романов в свет. Я помню, дед мне рассказывал, как они ждали «Современник» с новыми романа­ ми Тургенева, отец также ждал сборники «Знание» с повестями и памфлетами Горь­ кого. Ну, а наше поколение ждало «Знамя» с симоновскими романами. Для того, что­ бы стать таким писателем, нужно, по-мо­ ему, обладать тремя свойствами. Во-пер­ вых, необычайно острым чувством совре­ менности, во-вторых, высокой гражданст­ венностью, и в-третьих, конечно, большим