Сибирские огни, 1981, № 5

«В ПАМЯТЬ О НАШИХ РАЗГОВОРАХ...: 163 ти, непосредственно в связи с делом, ко­ торым Вы все эти годы заняты. К какому выводу я прихожу, прочитав все, что я прочел? Сделано много и сде­ лано среди этого многого немало хоро­ шего, свидетельствующего и о даровании, и об изобретательности, и о влюбленности в свое дело. Но все же, все это вместе взятое воспринимается лишь как подсту­ пы к той книге, положив которую на стол, Вы могли бы без проволочек и по праву вступить в Сою з писателей. Как литера­ турное целое все же наиболее высокой оценки заслуживают книжки «Он был пер­ вым» и «Полярные зори». Однако одна из них написана десять, а Другая восемь лет назад. Спрашивается, насколько широко шагнул вперед человек после этой хоро­ шей заявки? По всему прочитанному вид­ но, что человек много и разносторонне работает, находится все время в деле, де­ лает это дело, выпускает книжки и очер­ ки, в каждом из которых есть нечто интересное. Но это,— как бы сказать? — пространственное умножение; можно до­ бавить, что это еще и расширившееся жанровое разнообразие. Но какого-то ре­ шительного шага вперед, по сравнению с теми двумя книгами, не сделано. И это правда, это так, я вынужден это Вам ска­ зать, потому что я слишком хорошо отно­ шусь к Вам, чтобы в какой-то мере кри­ вить душой. Как быть в практическом смысле с воп­ росом о вступлении в Сою з писателей? Думаю , что сегодня, с этими работами, без какой-то новой большой серьезной книги Вас в Сою з писателей не примут. Есть у нас, конечно, доброхоты и вполне искренние и милые люди, готовые ска­ з а ть— да, да, конечно, и написать даже рекомендации, но беда в том, что когда подходит потом обсуждение всерьез, ког­ да начинают сталкиваться мнения, такие люди обычно отступают, Разводят руками, искренне сочувствуют, но дела до конца довести не могут. Не в силу того, что они нехорошие люди, а в силу того, что у них нет достаточных аргументов, на которые они могли бы опереться в серьезном спо­ ре, при наличии серьезного противодей­ ствия. Таких достаточно серьезных аргументов и у меня сейчас нет, а начинать что-то, а потом отступать — не хочу. Хочу верить, что такие аргументы По­ явятся после Вашей новой работы. Повто­ ряю, мне почему-то кажется, что опорой для такой работы могли бы послужить Ваши радиозаписи. Впрочем, мы с Вами давно не виделись, может быть, я отстал от жизни, и у Вас уже находится на выхо­ де новая книга. Буду только рад этому. Мне хочется надеяться, что Вы не оби­ дитесь на мою дружескую прямоту. Жму Вашу руку... Ваш Константин Симо­ нов. 18 сентября 1966». Как много открыло мне это письмо. Обижаться? Я был горд всем тем добрым, что помогло глубже разобраться в собст­ венных литературных опытах, отмеченных 11* Симоновым положительно, благодарен за прямоту отрицательных оценок, а что ка­ сается рекомендации в Сою з, то я ее и не просил у Симонова, не ждал и был даже польщен тем, что сам Константин Михай­ лович рассматривал такую возможность. Как раз в это время я работал над но­ вой, большой для меня книгой, закончив которую, с увлечением продолжил свои радиозаписки, к чему призывал Констан­ тин Михайлович. Так появился «Человек с микрофоном». Через три года я был удостоен чести быть принятым в Сою з писателей, но пись­ мо Симонова, его последующие советы никогда не забываются, хочется оказаться достойным надежд такого НаставникаІ ...В 1969 году «Литературные вечера» отмечали свой сотый выпуск, и, конечно, же, принимавший в нем участие Констан­ тин Михайлович подарил нам стихотвор­ ный экспромт, родившийся тут же в ра­ диостудии и записанный на клочке бумаги: «Пять лет «Литературных вечеров»! Уже пять лет. а я еще здоров. Хотелось бы. чтоб под двухсотый номер Ваш авторский актив (Тьфу, тьфу, тьфу!) еще не помер. К- Симонов >. — Теперь уж точно доживем до двух­ сотого! — радовался я, принимая этот дру­ жеский дар и, трижды «сплюнув» через левое плечо, начал мечтать вслух, как луч­ ше отметить десятилетие «Вечеров»: — Устроим встречу со слуш ателям и ,, очную, верно, Константин Михайлович, в ЦДЛ, например, а? — Согласен,— рассмеялся Симонов. Он был в чудесном настроении, шутил, вспо­ минал фронтовые эпизоды, задержавшись в редакции дольше обычного. Тогда же мы сфотографировались на память в на­ шей студии. Дружба Симонова с «Вечерами» про­ должалась. Радиослушатели первыми, еще до журнальных публикаций, услышали гла­ вы из последней книги трилогии «Живые и мертвые». Время неслось стремительно, и в самом начале 1971 года Константин Михайлович прочитал перед микрофоном заключи­ тельную главу романа «Последнее лето», но прежде чем приступить к чтению, по­ делился впечатлениями о Вьетнаме, отку­ да вернулся в канун Нового года. Мне всегда нравилось, как читал Симо­ нов. Сидя рядом с ним у микрофона, я как бы заново воспринимал уже знакомый текст, видел перед собой оживших геро­ ев романа, слышал не симоновские, а их интонации, сопереживал движениям их души... Перевернута последняя страница, сказа­ ны последние слова... Оба молчим. Пау­ за... Мне жалко, что все кончилось, и сам собой рождается обращенный к Симоно­ ву вопрос: — А не грустно расставаться с героями, которые так дороги и вам, и нам, читате­ лям?