Сибирские огни, 1981, № 5

В ТЕАТР ВЛЮБЛЕННЫЕ 153 цизма, Мейерхольд — плоть от плоти С та­ ниславского. Замечательная актриса Коонен у Таирова все свои роли стала «выпевать». Души в этом театре не было, так — соче- тание красок и голосоведения. Мы бы еще долго выпытывали нашего гостя, да уж очень выразительно он взгля­ нул на часы. Конечно, его ответы содер­ жат много субъективного, идущего от его актерских пристрастий, но и такое дорого слышать. 14 мая. Беседа с Николаем Васильевичем Петровым. Петров — живая история поста­ новок советских пьес, слушаешь его — и целая эпоха становления современной драматургии проходит перед тобой. — Профессия наша молодая,— говорит Петров.— Раньше режиссер ставил мебель и говорил актерам: «Вы отсюда выходите, вы — отсюда». А на сцене уже сами акте­ ры устраивались, кому как удобнее. Я это хорошо помню еще в Императорских те ­ атрах. А что происходит сегодня? Выходит книга П. Ершова «Технология актерского мастерства». Это же почти учебник! Чита­ ешь, и мозги заворачиваются. Тем не м е­ нее теория режиссуры разработана чрез­ вычайно слабо. За границей, например, Мейерхольда, Вахтангова и Таирова объе­ диняют в одно течение — авангард. В Бер­ лине я целых два дня потратил на то, что­ бы объяснить различие между ними. Далее Николай Васильевич вспоминает, какие этапы в своем развитии прошла ре­ жиссура. — У нас в России скачок произошел лишь с рождением МХТ. С тех пор поя­ вилось нечто настолько существенное, в чем необходимо всем нам коллективно разобраться, «Чайку» Станиславский поста­ вил за 26 репетиций. «Зимнюю сказку» Кедров репетировал 5 лет. Очевидно, в том и другом случае режиссура преследо­ вала разные задачи. Станиславский в поста­ новке «Чайки» в 1898 году искал и находил гармонию, четкое соотнесение всех частей спектакля. А Кедров? Есть над чем поду­ мать. На следующ ем этапе своего развития Станиславский убедился в том, что техно­ логия актерского творчества отстает от его фантазии режиссера. Задачей созданной им студии на Поварской как раз и было — повышение актерского мастерства. Стани­ славский искал новые ходы в решении сценических образов. Так от понятия це­ лого спектакля, мастерства, быта он шел к условиям актерской манеры исполнения. Итак, режиссура началась с манифеста Станиславского, в котором было три пунк­ та: 1) отмена ежедневных премьер; 2) ста- ционирование; 3) превращение режиссера из администратора в творческую единицу. Революция получила от прошлого в обла­ сти театральной жизни три уклада: адми­ нистративно-чиновничий (Императорские театры), Московский Художественный и театр Мейерхольда. Был ли Мейерхольд режиссером -десло- том? Нет, он давал актерам сложные за ­ дачи, в этом суть его «деспотизма». Но, выполняя эти сложные задачи, актеры росли. Таиров организовал Камерный театр в 1914 году. Сам он был очень плохим ак­ тером, кончил вместе с Берсеневым и Кремовым театральную школу в Киеве, потом поступил в труппу П. П. Гайдебуро- ва, разъезжал с его театром по всей стра­ не, выступая и актером, и режиссером . Потом в Свердловске рассорился с Гайде- буровым и вышел из театра, стал работать режиссером без своего постоянного кол­ лектива. Основой, идейным прообразом таировского Камерного театра стал спек­ такль Марджанова «Покрывало Пьерет- ты» — где царствовали буйство красок, пластика, ритм, праздничность и красота театрального зрелища. Путь Таирова от шарфа Коломбины до «Оптимистической трагедии» огромен. Александр Яковлевич был потрясающий организатор, лучший в мире театральный директор, умнейший человек. Он умел владеть массой. Помню, как он, будучи председателем собрания, провел резолюцию объединения проф со­ юзов работников культуры, хотя все до единого выступали против. Таиров в чем-то похож на Акимова, хо ­ тя Акимов не профессиональный режис­ сер, а художник, разбрасывающий мизан­ сцены (при этом все внутренние ходы при­ надлежат самим актерам). Но Таиров, в отличие от Акимова, рационален, причем страстно рационален. Он — умный инже­ нер спектакля. Мейерхольд «брал свое» отовсюду — и от японского, и от китайского, и от италь­ янского площадного театров. Но его ис­ ходные позиции — сугубо реалистические. Был Мейерхольд и озорник, и деспот, но деспот только по отношению к бесталан­ ным. Мейерхольд — продолжение МХАТа на новом этапе. Если хотите увидеть во­ площение мейерхольдовского показа — по­ смотрите, как играет Эраст Гарин. Вахтангов хотел на первоначальном эта­ пе соединить остроту Мейерхольда с мха­ товским проникновением в глубь матери­ ала. У него была необычайная воля — и бездарь у Вахтангова мог сыграть вполне пристойно. Лучшее, что он создал,— «Га- дибук», а также «Принцесса Турандот», где торжествовала органика театра представ­ ления. От Мейерхольда, Таирова и Вахтан­ гова каждый может взять много полезного для своего творчества. 21 мая. Мы в театре Моссовета в каби­ нете Юрия Александровича Завадского. Перед ним на столике лежит пачка остро отточенных разноцветных карандашей. Он берет их длинными тонкими пальцами и красиво перебирает во время разговора. Начинает он совсем просто, по-домашне­ му, как будто продолжает давно начатую беседу с хорошо знакомыми людьми. — Что же вам рассказать о себе? Вот вы смотрите — зачем у меня на сто ­ ле карандаши. Они связывают меня с мо­ им1прошлым. Я художник, должен был бы заниматься живописью, но по недоразу