Сибирские огни, 1981, № 5

116 АЛЕКСАНДР САНИН Вскоре очередь дошле и до меня. Я по­ пал в небольшую рабочую команду на ве­ лосипедный завод в г. Ноймаркте, но проработали мы там всего несколько дней. На попавшем под бомбежку заводе поня­ ли, что от нашей работы проку не будет, и нас отправили в другой лагерь, под Нюрн­ бергом. Этот огромный международный лагерь имел странное название — «Лянгвассер» («Длинная вода»). В нем были собраны представители всех стран, воевавших с ф а­ шистами. Внутри лагерь разделялся на множество клеток, разгороженных колю­ чей проволокой, в которых сортировали военнопленных по национальностям и ран­ гам. Здесь, в 1943 году, мне довелось снова увидеться и очень недолго поговорить с Дмитрием Михайловичем. По счастливой случайности наша клетка оказалась рядом с генеральской. Там, за проволокой, я и увидел Дмитрия Михайло­ вича. Разговаривать через проволоку и подхо­ дить к ней ближе, чем на пять шагов, не разрешалось. Мы сошлись на возможно близкое расстояние, встали боком друг к другу, повернувшись в разные стороны, и Дмитрий Михайлович рассказал, что его действительно возили в Берлин. Там он заполнил большую анкету, якобы необхо­ димую для обмена, а затем с ним много разговаривали о ходе войны, предлагали перейти на службу в немецкую армию. Эти предложения он отверг категорически. Тогда начались уговоры и всяческие посу­ лы. Когда и на это Дмитрий Михайлович ответил отказом, ему стали угрожать пыт­ ками. Продолжать разговор было опасно— ча­ совой с ближней вышки смотрел в нашу сторону. Мы попрощались взглядом и разошлись в разные стороны. Это была моя последняя встреча с гене­ ралом Карбышевым. О его страшной гибели я узнал только после окончания войны. Нас освободили войска союзников север­ нее Нюрнберга 24 апреля 1945 года. Затем последовали репатриация, госпроверка, за­ пасной полк. В ноябре меня демобилизо­ вали. В семье Карбышева Я возвратился в родной Ом ск, где оста­ валась моя семья — жена с двум я малень­ кими мальчишками. Несколько лет ждал возможности, надеялся, мечтал о встрече с близкими Дмитрия Михайловича. Только в 1949 году удалось поехать в Москву. Без труда разыскал Смоленский бульвар, квартиру Карбышевых. Дверь о т . ворила Лидия Васильевна. — Что вам угодно? — спросила она. Я вконец растерялся. Хотел сказать, что мне угодно обнять вас, дорогая Лидия Ва­ сильевна, целовать ваши руки, мне хочется выразить вам благодарность за то, что я жив и вижу вас такой доброй и чуткой, ка­ кой знал давно по рассказам вашего мужа. Но мог ли я так сказать? И я продолжал молчать, а пауза все затягивалась. Лидия Васильевна, очевидно, поняла мое состояние, пригласила войти. Маленькая прихожая. Две двери. Н але­ во — кабинет Дмитрия Михайловича, пря­ м о — столовая. Мне показалось, что я был здесь когда-то, что все здесь для меня знакомо. Мы не говорили об ужасах лагерной ж и з­ ни. Я припоминал все, что знал по расска­ зам Дмитрия Михайловича, о нежности и тепле семейного счастья. И мне поверили. И Лидия Васильевна, и добрая, обаятельная Ляля — так ласково звал старшую дочь Елену Дмитриевну ее отец... Со дня рождения Героя Советского Сою ­ за Дмитрия Михайловича Карбышева и с . полнилось сто лет. Советские люди не за­ были его подвига, чтят его память. У монумента из белого мрамора на м ес­ те гибели непокоренного генерала высече­ ны слова: «Дмитрию Карбышеву Ученому. Воину. Коммунисту. Жизнь и смерть его были подвигом во имя жизни».