Сибирские огни, 1981, № 5

СОФЬЯ ГРИГОРЬЕВА 100 В похоронку слова впечатаны (типографский — не тот свинец!], что в бою под Большим Клемятино смертью храбрых... Отец. Отец! Значит, здесь) За простыми хатами, в редких (слишком редких!) кустах на изрытой земле Клемятина отмаячил тебе рейхстаг! Ты всегда был в моем понятии легендарный комбат, герой. Я постигла лишь здесь, в Клемятине, ты — обычный, простой, живой — рвал цветы, целовался с матерью (как вы мало пожили с ней!), и вот здесь, тогда, у Клемятина под тобой долго таял снег... Мне вчеканит на сердце вмятину обелиска стальной венец... Подрастут — привезу в Клемятино ребятишек моих, отец. ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ Капли слез и дождинок осень расплескала вновь по лицу. Поздравление.78 я несу моему отцу. Но не брошу в почтовый ящик, но не лично ему вручу: перед прошлым и настоящим я — на запад лицом — шепчу: С днем рождения, папка, милый! Знаешь, я ведь совсем не та — у тебя не хватило б силы на закорках меня катать. Ты сказал: «Смерти нет, ребята!» Верю: истину ты сказал. Есть на свете твои внучата, у внучат есть твои глаза. Рвется вечный огонь — есть в мире твой «Огонь!», твой последний бой. В Пантеоне, в полках фамилий, есть твоя строка —» наша боль. И дождинки, и слезы осень расплескала вновь по лицу... Поздравление.78 я несу моему отцу. ♦