Сибирские огни, 1981, № 4

С НЕБА ЗВЕЗДОЧКА УПАЛА 61 ная дуга играет яркими красками. Но сам Ванадий — красивее любой сбруи! Длинное мускулистое тело, словно покрыто черным лаком, пере­ ливается на солнце зеркальным блеском, лебединая шея с густой вол­ нистой гривой гордо вздымает небольшую точеную голову. Жеребец бьет передними копытами землю и звонко, радостно ржет, косясь вЬшуклым, азиатского разреза глазом на обхаживающего его конюха. Михаил Ефимович вылез из плетеного коробка и не спеша ходит вокруг жеребца: поправляет сбрую, похлопывает Ванадия по вздрагивающему крупу, успокаивает. Если неинтересен сестрам конюх с красавцем конем, то что их там заинтересовало? Может, смотрят они на синее бездонное небо с белы­ ми курчавыми облачками на нем? Бегут по небу облака, обгоняют, тол­ кают. друг друга, спешат непоседы к той дальней туче, что наползает из-за горизонта: тяжелая, мутная, вся в пегих завитках по бокам и по верху, а налитый свинцом низ ровен, как отрезан по линейке. Полнится туча, пухнет, поглощая все новые и новые облачка... Может, и тучу не видят сестры. И ничего, может, они не видят. Просто задумались сестры, и не о двух ведрах гнилой картошки. Кар­ тошка — пустяк! О судьбе своей, наверное, думают сестры. А что их судьба? Слава богу, и то, что не месили они, как многие их сверстницы, кровавую грязь далеких фронтовых дорог, не смотрели в упор в неумо­ лимые глаза смерти, не замирали в ужасе от сверлящего мозг воя па­ дающих бомб. Правда, голоду прихватили наравне со всеми, работали тоже не меньше остальных. И все же выпала им доля не равная со . всеми, а самый худший вариант ее. Выросли сестры без отца, в стріашной нищете. Отца их, самого бед­ ного человека в деревне, убили в ишимское восстание —нелепо и бес­ смысленно. К началу войны сестрам перевалило за двадцать, по дере­ венским понятиям — перестарки. Да улыбнулась было и им судьба. К Лизке заслал сватов Гоша Сомов —тихий, работящий парень. Отгу­ ляли рукобитье, да непростительно надолго отложили свадьбу —до поздней осени,— подгадывая к полному расчету за трудодень. Появился и у Физки жених. Такой скромный да несмелый, что да­ же и старшая сестра с матерью не догадывались о нем. Одна Физка знала, какой это был ласковый, нежный парень. . И, как слезу с ресницы, смахнула их черная беда в один день, в один миг с веселых деревенских улиц, будто и не было никогда тех парней на свете,— тех самых, с которыми вместе росли, взрослели, не­ умело тайком целовались и ждали своего звездного часа. Не наступил у сестер их звездный ча-с: прожили свой век одиноки- ми-безмужними. Вырастили они по одной славной девочке, материн­ ское счастье в какой-то мере скрасило их жизнь. В силу естественных причин, я мало что смыслил в таком деликат­ ном и сложном вопросе, как «женское счастье». Приведу по этому слу­ чаю размышления моей матери, которые я слышал от нее не раз в ее разговорах с подругами: «Не познает женщина, не имевшая мужа, пол­ ного человеческого счастья». ...А может, и ни о чем не думали сестры. Откуда им было знать, как повернется их судьба; человек всегда живет надеждой. Остапов, может, тоже ни о чем не думал, но, взглянув вслед за се­ страми в окно, он сразу увидел у коновязи запряженного жеребца и, поспешно выскочив из-за стола, открыл дверь в бухгалтерию: — Пелагея Абрамовна, лошадь вам подана. Из кабинета, приглушенный стенами, голоС: — Подождет пусть. Я скоро.