Сибирские огни, 1981, № 4

. 60 МИХАИЛ ШАНГИН Я прикусил язык и, наверное, покраснел, во всяком случае почув­ ствовал, как кровь прилила к лицу. — А что ты здесь торчишь, как кулик на кочке? —засверлил меня своими глазками-буравчиками Остапов и, не дождавшись ответа, потя­ нулся за костылем.— я тебе счас покажу хмыря! Но до костыля Остапов не дотянулся. Открылась уличная дверь, и в помещение вошли сестры Степановы —Физка и Лизка. Остапов от­ дернул руку от костыля, положил ее на счеты, уткнулся лицом в бумаги и сделал такой отрешенный вид, как будто весь с головой ушел в рабо­ ту и не замечал вошедших сестер. Сестры подошли к столу и негромко поздоровались. Старшая — Лизка, высокая, костлявая, с узким длинноносым ли­ цом, была как всегда строга и ' спокойна. Коротышка Физка —живая, подвижная, с веселой круглой ямочкой на щеке, на этот раз выглядела несколько скованной и испуганной. Остапов, так усердно защелкав было на счетах, не спеша снял с них руку и забарабанил пальцами по фанерной крышке стола, четко выбивая какой-то плясовой наигрыш. Закончив один такт, он через нос шумно выдохнул впапѵх и по­ смотрел долгим, внимательным взглядом на сестер: — Догадываетесь, зачем вас пригласил? — Не, дядя Митя,— ответила более живая Физка. Брови Остапова поползли к переносице, образовав два вопроси­ тельных знака. — Сомнительно,— бесстрастным голосом отозвался он.—Я пола­ гал, что вы, чувствуя свою вину, должны догадываться, зачем вас сюда пригласили. Лицо Остапова было сурово, но спокойно. Совершенно новый че­ ловек сидел за столом, не похожий на Остапова-первого —в гневе, ни на Остапова-второго — сердечного, доброго. За столом сидел — третий Остапов —сухой, бездушный чиновник, исполняющий свой служебный долг, и в силу этого долга обязанный быть беспристрастным при любьп обстоятельствах. Остапов вынул из блокнота свернутый в несколько раз серый, вы дранный из конторской книги лист бумаги, развернул его и, пристукну! по листу ладонью, все так же бесстрастно проговорил: — Вот, акт на вас поступил. Надеюсь, знаете за что? — Не, дядя Митя,— все Физка. Лизка молчит. Зачитаю: «Сего дня... мы, нижеподписавшиеся...» В общем, ук- рали вы два ведра колхозной семенной картошки... Что будем делать! Если вынести вопрос на заседание правления — могут под суд вас отдать. • Ты, Дмитрии Васильевич, не того... Не стращай,— зашевели­ лась Лизка. Семенная картошка давно посажена. А взяли мы подле погреба выборки, гниль брошенную. — В колхозе ничего брошенного нет. — Так ить все брали,—подала голос Физка. Ты на всех не тычь. Акт составлен на вас. Ну, так что будем де лать? — повторил свой вопрос Остапов. Сестры молча смотрели в окно... Что они увидели за окном’ Что привлекло их там? Может, подкатившая к коновязи, запряженная во роным жеребцом по кличке Ванадий, повозка? — на которой лихо вое седал старший конюх колхоза Михаил Ефимович... Вряд ли. Хотя кар тинка — загляденье! Я не отрывал глаз от окна, забыв и об Остапове и о сестрах... Жеребец был запряжен в легкий ходок на рессорах Сбруя на жеребце богатая, вся в медных начищенных бляхах, повер1 кружевной шлеи, вожжи, черные, плетеные из ремней. Клееная фабрич