Сибирские огни, 1981, № 4

С НЕБА ЗВЕЗДОЧКА УПАЛА 53 Мне тоже было и смешно, и жалко Вовку. Горячий он парень, а по сути — безвредный и даже хороший товарищ. Надо только понять его и примениться... А Валька —чересчур ретивая. Нельзя бы так... Но ввязываться в драку не стал — с цевчонками не дерусь. Ваня Ерохин, вдоволь насмеявшись, не спеша зачерпнул ведро воды и также спокойно опрокинул его на головы драчунов: — Вот так, чтоб остыли... Валька —теперь уж чисто по-девичьи —взвизгнула и выпустила Вовкину руку, но Вовка больше в драку не полез, хотя я видел, каким гневом горели его глаза. Вскоре, под палящими лучами солнца, от мокрых рубах пошел пар, и приятная теплота стала разливаться по всему телу. — Все же молодец Валька! А ты в драку... — А чо она так — исподтишка. Испугался я здорово. Через несколько минут все мы вновь собрались под березу и стали рассаживаться в ее тени. Я разыскал свой узелок, вынул из него хлеб, выдернул из горлыш­ ка бутылки тряпичную затычку... — Ты что, Мишка,—окликнула меня Валька.— Единоличник, что ли? Давай сюда. Мы всем гамузом-коммуной обедаем. Валька расстелила на траве свой серенький платок, и ребята, раз­ вязав узелки, стали выкладывать на него у кого что было. И полетели на платок разной формы, величины и цвета куски хлеба: от серого — пополам с картошкой до коричневого —из несеяной, размолотой на' жерновах муки, зеленого—с примесью дикой гречихи и почти черного—из одной дикой гречихи. Посыпались синие драники, жарен­ ные из сырой картошки, и белые румяные котлеты, из вареной картошки. А Манечка вывалила из своей сумки вареных поросят. Это была кулинарная новинка для нашей деревни, которую на другой же день подхватили все лосевские хозяйки, и на каждом столе обильно запари­ ли увесистые поросята. Поросята были, конечно, картовные. А вся премудрость состояла в том, что здесь сырая, пропущенная через мясорубку, картошка начи­ нялась истолченной вареной картошкой, и такой двухслойный колобок опускался в кипящую воду и варился несколько минут. Я положил свой кусоц хлеба в общую кучу и прихватил с платка манечкиного поросенка. После поросенка съел несколько упругих, как резина, драников, попробовал хлеба из дикой гречихи — скверный, и, выудив свой кусок, съел его, запивая молоком. Молоко или обрат — у кого что было —пили каждый свое. Через несколько минут с платка подобрали все, даже хлеб из ди­ кой гречихи. Пообедав, мы, опрокинувшись, кто на спину, кто на бок или живот, приготовились слушать концерт, который, как сообщил мне Тузик, ежедневно в обеденный перерыв устраивал Ваня Ерохин. Ваня, несмотря на свою воловость, был прирожденным артистом. Он докурил свою цигарку и объявил: * — Внимание! Первым номером нашей программы — народная кав­ казская песня про умного грузина! — Новая? — спросил Сашка. — Почти.-—Ваня взял сухой березовый сучок и, изображая игру на балалайке, немного гнусавя, запел: Когда я в Сухуми жил На копейка медный... — Не надо! —остановил Ваню Вовка Тузик.—Ты ее сто раз нам пел. Поищи другую.