Сибирские огни, 1981, № 4

С НЕБА ЗВЕЗДОЧКА УПАЛА 47 Мать стояла у загончика в три жерди: или дожидала Красулю, или собиралась идти искать ее. — ЯвилА,—хмуро, но не грозно встретила с&а меня.—Иди в избу. Ешь там... С голоду, поди, подыхаешь. Я молча прошмыгнул в избу. При слабом, мечущемся свете коптил­ ки разглядел на столе кринку с простоквашей, жестяную тарелку с варе­ ной, давно остывшей картошкой и кусок черного хлеба. Пока все это уминал, мать подоила корову, погремела в сенях ведрами, распределяя молоко: что нам, а что для сдачи государству. Тихо зашла в избу. Я, не шевелясь, сидел у стола. Мать прошла вперед, села на лавку и тбже дол­ го, не шевелясь, молчала. — Ну, так чо теперь думаешь делать? — наконец, тягостно вздох­ нув, спросила она. — А что? — А то! Приходила конторская сторожиха. В контору тебя тре­ бовала. — Зачем? — Дурак! —сразу вскипела мать.—Будто и не знаешь зачем! Вот заберут за покалеченных лошадей Красулю— сдохнем как собаки с го­ лоду, тогда узнаешь — за-че-ем! — Красулю не заберут. Прав таких нет, чтоб последнюю корову... — Ну да, у тебя спрашивать будут... Зимой у Феклы Полячки сдох на телятнике колхозный теленок, так заставили своего свести на ферму... Левкина, она за все взыщет. — Ты бы сходила к ней, поговорила... соседи ведь. Мать неестественно громко засмеялась и заговорила прерывистым голосом, будто задыхалась: — Сходить, говоришь?! А докель мне ходить-то? В школе учился —■ чуть не каждый день к директору таскали: Мишка — то натворил, Миш­ к а—это. Не успеешь на улицу выйти —Мазина встречает с жалобами. В бригаде, язви тебя, проработал без году неделю, и на тебе, пожалуйте, сынок в контору, а мать, стало быть, к председательше. — В школу тебя зря таскали... Сама же видела, какие потом отмет­ ки выставили. Да и Мазина врет все на меня. — И счас ты ни при чем? — Нет, конечно. Разве я нарочно испугал лошадей. Мать долго молчала, поскрипывала в темноте лавкой и наконец за­ говорила каким-то незнакомым мне, протяжным, с придыхами, голосом: — О-хо-'хо-нюшки... Из десяти святых заповедей ни одной-то ты не блюдешь. — Каких еще заповедей? — А вот слушай и казнись. Высек господь бог пророку Моисею на скрижалях десять заповедей. — На каких-таких скрижалях? — А черт их знает каких! —снова рассердилась мать.—Ты слушай и не перебивай, пока ухватом не огрела. Первая заповедь — не убий. А ты убиваешь. — Гы-гы, кого это я убил? — Не гыкай! Мать свою убиваешь дерзостью да непослушанием. — А ты читала в конторе плакат? —рискуя получить ухватом, пе­ ребил я снова мать.—Там написано, что первая заповедь —сдача хлеба государству. — Ты не выдуривай, а слушай... Вторая заповедь — не укради. Ну, здесь хоть, слава богу, не воруешь. Я чуть было снова не загыкал, но при последних словах матери при­ кусил язык. Вот вторую-то заповедь как раз и не соблюдал. Давно ли стащили с Тузиком у казаха кнут...