Сибирские огни, 1981, № 4

С НЕБА ЗВЕЗДОЧКА УПАЛА 43 — Пешком почему ходишь? Ты легкий —верхом можно ездить. Я пояснил, что на таких острых хребтах, какие у Пигдлят, долго усидеть невозможно. Петро молча поднялся, отвязал у своих лошадей от уздечек длинный ременный повод, взял мою телогрейку, продел сквозь ее рукава ремень, завязал на выступающих концах ремня две петли, обернул полами телогрейки рукава с ремнем и пристроил свое изделие на спину Пигалки. — Садись. Я вскарабкался на лошадь, сел на телогрейку, продел носки боти­ нок в самодельные стремена и сразу почувствовал, что сидеть стало на­ много удобнее. Пешком больше не ходил, только изредка пересаживался с одной лошади на другую, чтобы быть справедливым к обеим. Работа на бороновании податливее, чем на пахоте — захват плуга намного меньше бороны —и все же пахать интереснее, чем боронить. При пахоте с неослабеваемым интересом наблюдаешь, как на глазах происходит превращение пашни из одного состояния в другое: серая, жесткая стерня под лемехом плуга превращается в черный лоснящийся пласт чернозема, так что, если прикрыть глаза и дать волю фантазии, то даже с каким-то волшебством схожа работа пахаря. На бороновании мало заметна проделанная работа. Комки земли крепкие, разбивают их бороны плохо, и заборонованная пашня отличается от неборонованной лишь более темным фоном. Ездишь и ездишь без конца по полю; одна борона идет по следу предыдущей бороны, другая —- по свежему месту, и так круг за кругом. Однообразие надоедает. Что бы такое придумать? Поехал обеими боронами по свежему месту. Ширина захвата увеличилась вдвое: быст­ рее пошло дело. Проехал круг. На втором круге Петро остановился, подошел ко мне: — Нельзя, Ваньчша, обманывать землю. Смешно, как это я ее обманываю? Понимает она, что ли... — Пашня здесь требует двойного боронования. А ты что делаешь? В один след пошел... Вот черт дотошный, как и догадался, что я в один след проехал. Пришлось боронить, как «требует пашня», в два следа. Перепел вполголоса все известные мне песнц, перечитал во весь голос все стихи, которые знал, а до обеда еще далеко. Стал с любопытством наблюдать, как на соседней полосе, отделен­ ной от нас невысокой кустистой защитной, второномерский мужик вруч­ ную засевает поле. Издали не видно, что он сеет: овес, пшеницу, а мо­ жет, горох?.. Старик берет из таза, подвешенного (на перекинутом через плечо ремне) у живота, левой рукой полную горсть зерна — шаг вперед правой ногой, взмах рукой — и зерно расстилается по земле справа от старика; шаг вперед левой ногой, взмах правой рукой — и зерно веером летит в левую сторону. И так без конца, как заведенный. Следом жен­ щина на быке заделывает бороной рассеянное зерно в почву. Второй номер — соседний хутор, приютившийся у небольшого озер­ ка на полпути между нашей деревней и большим неопрятным селом Первотаровкой. Хуторок, по нашим масштабам, маленький: нет и двух десятков дворов. До войны здесь была всего лишь бригада первотаров- ского колхоза. Сейчас второномерцы выделились в самостоятельный колхоз с бравым названием — «Фронтовик». Довольно курьезцо выглядел их колхоз. Имел он, как и все поря­ дочные колхозы, своего председателя, членов правления, бухгалтерию, бригадира, зав. фермой и даже заведующего хозяйством. А обществен­ ного хозяйства в колхозе — кот наплакал. Контора и та размещалась На квартире у председателя колхоза, а его жена числилась техничкой й сторожихой этой конторы. Из общественных построек была у второно-