Сибирские огни, 1981, № 4

34 МИХАИЛ ШАНГИН — Еще посмотрим, ворюга, кто кого,— говорю я, стараясь унять дрожь в голосе. — Несвязывайся с ним, Якименко,—подает голос Пашка Сорочо- нок,—знаешь, как он морды царапает! Как кот мартовский. Я его знаю... — Пусть спробует! — В угрозе Якименко чутко ловлю едва замет­ ные нотки неуверенности. А Пашка прав отчасти. С равными по силе, я дерусь обычным спо­ собом :—.кулаками. Сейчас, действительно, готов пустить в ход все, чем вооружила меня природа: руки, ноги, зубы и ногти. Проснулся Бисс. Спросонья, еще толком не разобрав в чем дело, затопал ногами, зашумел: не страшно, но въедливо, как пыльная буря: — Сам черт вас сюда собирал! Когда мне от вас покой будет?! Кока рас спрашиваю^когда покой будет?! — Какой тебе покой?! — огрызнулся Якименко.— Иди вон на двор —сторожи. — Я пойду не на двор... Я пойду на контору к Левкина... Я утром скажу Цунай: на бригада жить нельзя! Из-за чертова мать дурака Яки­ менко! — Ну ты, полегче, Кокарас! —переносит свой пыл на Бисса Яки­ менко.— Я тебе враз покажу дурака! — Что, Коленька, не нравится?— из-за одеяла, певучим голосом спрашивает Нюся.—Не все тебе чужие ноги палить. Вот и сам получил... — Гнать с бригада надо этот фулиган! — продолжает ругаться Бисс. Не ожидавший такого отпора, Якименко заметно остывает, но, ста­ раясь сохранить свое достоинство, предупреждает: — Обожди. Получишь, суслик, сполна. И, прихрамывая, отправляется на свое место, откуда еще некоторое время доносится его злой голос, грозящий жестокой расправой и мне, и Биссу. Но уже не страшно. Лег и я на холодные, ребристые нары,’ ставшие,еще больше неуютными. Долго лежал не шевелясь, думал: вот и сдержал свое слово —совершил, так сказать, подвиг, защитил свою честь. А чувства удовлетворения не было —муторно было на душе. ГЛАВА ТРЕТЬЯ Утро наступило теплое, росное, ясное. Встает бригада рано, еще до солнца. И утренний чуткий воздух, от­ дохнувший за ночь от звуков, сейчас несет их сюда со всей окрестности; чистые, как будто прозрачные даже, из какой бы дали они ни пришли’ кажется, что родились рядом. Крикнет где-то в деревне на переступившую ногами при доении ко­ рову хозяйка, зазвенят первые струйки молока о подойник, зальется спросонок пустым лаем деревенский пес или гаркнет свое неизменное «кукареку» сельский трубач-петух,—все ясно доносит к нам на табор утренний воздух, не исказив ни единого звука. Бригадный стан расположен между пашнями и степью. * Пашни раскинулись с северной стороны от бригады и дальним сво­ им концом упираются в лес. Степи убегают к югу. Пересекают цепочку поросших камышом озерок, расстилаются гладким ковром до большого соленого озера, а за ним поднимаются на увал до самого центра совхоза «Лесной» и уходят дальше за окоем... Озерки начинают звучать раньше всех, еще в слабых проблесках утренней зари. Они забиты дикими утками, куличками, нарядными ту-