Сибирские огни, 1981, № 4

18 МИХАИЛ ШАНГИН (трудодней. Зимой она взялась сторожить колхозных свиней, а с весны, после ночного сторожения, стала бегать на общественный огород, при­ хватывая и меня с собой, выращивать капусту. Каждое утро, по невы­ сохшей после росы траве, бежал я, полусонный, вслед за матерью на кол­ хозный огород, где на отведенный нам участок земли высадили мы около пяти тысяч корней капусты и стали ежедневно, по утрам, поливать их, пока хилая рассада, укоренившись, не превратилась в толстые, соч­ ные растения и, натопырив мясистые, как бычьи уши, листья, приготови­ лась завивать их в тугие кочаны. Нелегко нам досталась эта капуста. Ежедневно, с пяти и до десяти часов утра, не разгибая спины, мы таскали ведрами из огромных чанов воду и лили, лили в ненасытную землю. Работая сутками, мать изма­ тывалась до изнеможения сама, изматывала и меня. Приходя с огорода, она в первую очередь добавляла угольком на стене несколько новых па­ лочек—заработанные трудодни. Количество палочек быстро росло, и глаза матери горели радостным огнем. — Погоди, сынок, доживем до осени, получим много хлеба... Двести трудодней мы уже заработали. Еще бы—триста... чтобы пятьсот было. Тогда бы мы...— мать надолго задумывалась, решая: «Что бы мы тог­ да?»—одежонку бы справили. Тебе купила бы... коньки али фунбол... Когда капуста подросла и больше не требовала полива, мать стала ходить на огород одна, теперь уже с тяпкой —пропалывать все ту же капусту и другие, возделываемые там, овощи, а меня, по ее просьбе, определили гонять гусей с колхозных посевов. Гонять гусей — дело не хитрое, если знаешь их повадки... Гусь — птица умная, осторожная и очень сообразительная. У меня была неболь­ шая рыжая собачонка по кличке Валет. С первых же дней мы с Валетом повели беспощадную войну против гусей. Когда заставали гусиную стаю в посевах, я свистел в четыре пальца, а Валет, захлебываясь от лая, гнал гусей до самой воды, выхватывая при случае из гусиных хвостов изряд­ ные шматки перьев. Примерно три дня мы с раннего утра и до позднего вечера носились от полос до озера со свистом, лаем и уусиным гоготом. Этих нескольких дней оказалось достаточно, чтобы противные стороны до тонкостей изучили друг друга. Стоило мне с Валетом появиться за деревней и несколько раз свистнуть, как все гуси, где бы они ни были, высоко подняв головы, с тревожным гоготом улепетывали в озеро Пла­ вая и беспечно купаясь в озере, они со своей стороны зорко следили за мной и, по всей вероятности, никогда не теряли меня из виду, в какой бы части деревни я ни находился, потому что стоило только мне немного увлечься другим делом, как их многочисленные стаи бесшумно про­ скальзывали в посевы. Так мы и сторожили друг друга. Начисляли мне по одному трудодню в день. И вот, вдвоем с матерью, к концу осени мы заработали наши заветные пятьсот трудодней, да еще и с гаком. Но, увы, труд наш остался неоплаченным. В первую военную осень на трудодни совершенно ничего не дали: наоборот, всю осень и зиму то вызывали мать в контору, то сами агитаторы приходили на дом и гово­ рили, говорили —долго, убедительно, страстно, и мать, всплакнув, каж­ дый раз подписывала в фонд обороны то пуд, то два пшеницы из прош­ логодней богатой получки, так, что к весне осталось у нас несколько мешков картошки да полмешка отрубей. Теперь мать из той части Мо­ лока, что оставалась от сдачи государству в счет обязательных поста­ вок, собирала сметану; снятки пили мы сами, а из сметдны били масло на продажу, чтобы на вырученные деньги прикупить немного зерна у казахов в соседнем ауле. Всю зиму мать ворчала, что на колхозный огород она больше ни ногой, что хватит, накостомелила, наломала, мол, хребет лето-летин- ское задарма, но к весне заговорила другое.