Сибирские огни, 1981, № 4

У книжной полки 189 высшего и низшего порядков) деятельность оперного певца работе артиста филармо­ нии. Ведь на примере того же Манина мы убеждаемся, что дело сложнее. Отношение к своему герою у С. Кручи­ нина неоднозначно. К Манину бездуховно­ му, беспринципному он непримирим и не оправдывает его. Но в то же время автор склонен видеть в нем человека, который мучается своей неуместностью в том мире, где от человека требуется полная отдача. Повести Эвальда Семенова «Южнее Ко­ лымской трассы» и Генриха Чупрова «Гор­ няк» посвящены производству, людям труда. Энергичный, полный сил молодой специа­ лист в повести Г. Чупрова, только что став­ ший мастером на шахте,— носитель нового как в организации производства, так и в нравственном отношении к труду, к рабо­ чим. Все это помогает ему одержать верх над закосневшим, утратившим чувство ре­ альности начальником участка. Повесть ин­ тересна, современна, однако хочется поже­ лать Г. Чупрову больших поисков, разнооб­ разия приемов в изображении характеров, в развитии действия. Немало верных суждений о характере со­ временного рабочего, о сути трудового ге­ роизма есть и в повести Э. Семенова. Повесть написана «по горячим следам», она рассказывает о рабочих БАМа, это при­ дает ей свежесть и новизну дыхания. Но это же и рождает от иных страниц повести ощущетие репортажности, недостаточной художественной осмысленности горячего материала. И все же — обращение молодых писате­ лей к темам современности, поиски их и внимание, направленное на людей труда, на проблемы современного производства,— это достоинство несомненное, это рождает веру в будущее молодых прозаиков, это придает «Дебюту» серьезность и весомость. Наряду с этими произведениями в сбор­ ник вошла повесть П. Муравьева «Живая во­ да», рисующая образ старой крестьянки Гапки, которая своей любовью к людям, нравственной чистотой и общественной ак­ тивностью приносит пользу окружающим ее сельчанам. Повесть написана в добрых традициях так называемой «деревенской прозы». Эта пуб­ ликация является несомненной удачей сбор­ ника. Читая рассказы «Дебюта», нетрудно за­ метить, что в большинстве своем они (да­ же те, что принадлежат к жанру фанта­ стики) имеют под собой общий фунда­ мент — быт. Алексей Михеев свой рассказ так и на­ звал «Быт». Намеренно исключив из него сюжетную динамику, автор все внимание сосредоточил на подробностях обустройст­ ва молоденькой учительницы, приехавшей в село по распределению. И подробности эти выписаны автором с большим тщанием. Героиня А. Михеева, по нашим представле­ ниям, типичная обывательница. Почему? Да потому, что тщательно создает скорлупу л'ичного мира, склонна к покою, уюту, уе­ динению. Однако, как ни странно, автор не спешит записывать ее в махровые мещанки и гневно осуждать. Более того, он считает, что человек имеет право на свой укромный мир, куда не каждому открыт доступ, во­ лен сам себе выбирать форму «обыеания». И тут трудно соглашаться или не соглашать­ ся. В конце концов, дело действительно не в том, какое жизненное пространство из­ брал себе человек, главное — каким он в нем остался. Мысль эта в том или ином виде находит отражение и в других рассказах сборника, где герой-обыватель предстает в самых раз­ личных жизненных ракурсах. Шарушиха, героиня рассказа Павла Кап- ленкова «Трава-лебеда», и Василий Кузьмич из рассказа Виктора Степанова «По одной земле» — откровенные стяжатели, все по­ мыслы которых,— как бы повыгодней урвать. У Шарушихи «одно удовольствие и осталось — деньги». Ради нескольки* лиш­ них рублей она готова продать последнюю подушку, на которой когда-то миловалась с горячо любимым мужем. А Василий Кузь­ мич не гнушается идти на прямой подлог, злоупотребляя своим служебным положе­ нием. «Обывание» героев Вадима Игнатенко, Ни­ колая Курочкина, Ларисы Ванеевой и Тать­ яны Набатниковой сложнее и противоречи­ вей. Подобно героине А. Михеева, пребывая в плотном коконе быта, они, в отличие от нее, начинают испытывать нравственное не­ удовлетворение своим положением. В рассказе Татьяны Набатниковой сталки­ вается «обывание» сразу трех героев: Зои, ее мужа Валерия и нового возлюбленного Зои — Женьки Перевалова. Каждый из них по-своему стремится вырваться из преде­ лов привычного, но когда они расположи­ лись в жизненном пространстве согласно своим представлениям, оказалось, что и это далеко не лучший вариант существования. Не может быть полноценного счастья, соз­ данного на несчастий других. И даже само­ му близкому человеку нельзя навязывать свое понимание жизни. Вероятно, исходя из этих же позиций, А. Михеев не дает поступкам своей героини никаких категорических оценок. ЧаСце всего (и это характерно для многих авторов «Дебюта») такая оценка заложена в самой изобразительной манере писателя. Лариса Ванеева, например, тоже не коммен­ тирует поступки молодой четы в рассказе «Двое и еще один». Внешне бесстрастно, но с глубокой болью автор рассказывает о лю­ дях, не готовых даже к мизерной ответст­ венности за чью-то .судьбу. Манеру Ильи Картушина отличает при­ стальное внимание к самым незначительным душевным проявлениям. И это закономер­ но, поскольку герои его рассказов на каком- то важном для них жизненном переломе делают первые самостоятельные шаги, и все, с чем они сталкиваются, привычное для других, необычайно важно для них, по­ скольку формирует характеры, представле­ ния о жизни. Юмор и гротескность, присущие расска­ зам Анатолия Шалина и Бориса- Штерна, придают их произведениям эмоциональную