Сибирские огни, 1981, № 4

СТИХИ И - Д Е Н Ь БЫ С Т РО Т Е К УЩ И Й 181 душевное состояние обрисовано автором довольно выразительно. Он меньше всего размышляет о тяготах сурового воинского быта, хотя приметы фронтовых будней и очень зримы в стихах. Все мысли героя — с теми и о тех, кто остался там, в тылу, кого он любит и защищает. Эта деталь его умонастроения также чрезвычайно важна, она убедительно раскрывает главное в ха­ рактере советского воина — глубоко гума­ нистическую основу и устремленность всех его дел и помыслов. Так, в одном из стихотворений поэт го­ ворит о бойце, который «после бинтов... первый раз открыл глаза» и, увидев свое обезображенное лицо, «слезу смахнул с зеркального осколка»: «— Пожалуй, не та­ кого ждет... Да что ж...я все-таки... поеду». На протяжении всего стихотворения раз­ говор шел о нелегкой душевной драме калеки-солдата, а заключительные строки переводят поэтическую мысль в неожидан­ ную психологическую плоскость: «Как хоро­ шо, что не обидел он ту, которая ждала!» («В госпитале»). Таких емких, психологически точных де­ талей, штрихов, нюансов немало в военной лирике И. Ветлугина. ) Вероятно, о многом напомнит читателю, помнящему военные времена, и маленький фронтовой конвертик, заключающий вместе с «парой строчек б погоде хмурой»^ и — «твой проверенный цензурой тысячный воз­ душный поцелуй». Поэт умеет передать гнетущую грозовую атмосферу «на исход­ ном рубеже атаки»: кажется, не только люди,— вся природа «от большого — до частицы малойѴ> берет «свой гнев напере­ вес», а цветы, «рассыпавшись по склонам, как бойцы штурмуют высоту» («На исход­ ном рубеже»). Свершилось все: мой дом — мне миром стал! Остыли страсти. Но пришла минута, и на душе тревожно так, как будто чего-то нет. я что-то потерял. («В о з в р а щ е н и е »). Это признание поэта, вернувшегося с войны, неожиданно новым светом освеща­ ет страницы его фронтовой биографии. Очевидно, война была для него не только самой тяжкой главой биографии. Но, мо­ жет быть, и самой яркой, может, даже не­ обходимой. Без этой фронтовой страницы мы бы не знали его таким человеком и та­ ким поэтом, каков он есть сейчас. Война вошла в биографию И. Ветлугина как непов­ торимый духовный, социальный, нравствен­ ный опыт его поколения. Опыт, которым оно будет интересно и дорого идущим во- ИДвот что любопытно. В отличие от боль­ шинства поэтов фронтового поколения, И. Ветлугин сразу же после войны не писал стихов о войне. Составляя свой первый сборник «В одном направлении» (1950), да в общем-то, и последующие — «На перед­ нем крае», «Поют жаворонки» и др., ав­ тор, по его собственному признанию, «на­ чинал отсчет своего пути как бы заново — с 9 мая 1945 года, а еще точнее — с той поры, когда, после демобилизации из Советской Армии, полностью переключил­ ся на заботы послевоенной мирной жизни. Труд, труд, труд... Трудовая вахта мира... Все, что я писал в первые послевоенные го­ ды, можно было бы объединить этими сло­ вами — «На вахте мира» («Писатели о се­ бе». Новосибирск, Заш-Сиб. кн. изд., 1973, стр. 29). Лишь в середине 60-х годов военная, ар­ мейская тема основательно захватила поэта, и он, наконец, попытался вырвать из сердца ржавеющие оскіолки войны, излив идущую от них боль в стихах о смерти и бессмертии своих товарищей по оружию: ведь боль, высказанная, поведанная, разделенная с другими, переносится легче... Вот тогда-то и'позднее, в годы 70-е, и появились у И. Ветлугина стихи, выше цитированные, а также такие стихи о войне, как «Генерал», «Стежки-дорожки», «Две минуты давней той страды...», .«Если б не каска и не, погоны...», «Сны военные», «За достижением возраста» и другие, занимающие видное место в но­ вой книге поэта. Однако, повторяю, созданы были все эти вещи позднее, а в течение полутора (даже больше) десятков лет после окончания вой­ ны И. Ветлугин стремился проявить свой творческий и гражданский темперамент в стихах о мирном созидательном труде, о ра­ бочем человеке. Он сразу же заявил о себе как о писателе, в котором сильно развито чувство времени и который сознательно подчиняет свое творчество требованиям и задачам быстротекущего дня. Полную дань отдал И. Ветлугин стихам для газеты,' часть из них не удержалась в памяти читателя, канула в Лету. Но лучшие его «газетные» стихи, а также стихи «к датам», «по поводу» и т. п. остались произведениями настоящей поэзии, а не бабочками-однодневками, сго­ рающими в огне события, злобы дня или «кампании». К примеру, стихотворение «Спутник» бы­ ло написано И. Ветлугиным по горячим сле­ дам событий и напечатано в свое время в газете, но разве не суждена ему и само­ стоятельная жизнь в поэзии?.. Тракторист увидел из кабины, как пшеничным зернышком вдали прочертил небесные глубины новый спутник матери-Земли. Сравнение спутника с пшеничным зер­ нышком хорошо психологически характери­ зует здесь прежде всего героя стихотво­ рения — тракториста-хлебороба; оно по­ казывает, что герой этот мерит выдающиеся жизненные явления (вроде спутника) мерой и результатом своего труда, следовательно, отчетливо сознает его необходимость и важность, хотя труд этот как будто и далек от такого «чуда», как спутник. Степь ждала, томясь тоской весенней, от людей семян, а не чудес, и для отвлеченных размышлений оставалось времени в обрез. Такое сравнение имеет и более глубокий смысл: запуск спутника стал возможным благодаря труду и этого человека — хле*