Сибирские огни, 1981, № 4

.176 А Л Е К С А Н Д Р СМ Е РД О В Думается, это испытывают по отношению к Маркову и многие, иногда весьма масти тые или молодые, увенчанные славой ли тераторы. Несколько лет назад, то ли в одной из совместных поездок, то ли встреч в Моск ве, мы заговорили о романе «Сибирь», о «прототипах» основных героев, в частности, профессора Лихачева, в котором мне до вольно знакомо виделись такие знаменитые деятели науки, исследователи Сибири, как Обручев, Крылов, а также связанные с Томским университетом профессора Ревер- датто, Усов, которых мне в юности дове лось видеть и слышать. — Ну, насчет двух последних, должен те бе сказать, у меня пока еще не дошли ру ки, они мне будут нужны для нового ро мана. — Об «освоении Сибири в 50—60-е годы»? — Может быть. Во всяком случае Усов в моем «отделе кадров» значится под но мером тридцать вторым... Да, еще в пору своей комсомольской, журналистской деятельности будущий ро манист создал свой «отдел кадров», в ко торый начал «зачислять», «ставить на учет», конечно, главным образом, в своей памяти и в беглых корреспондентских записях, наиболее интересных, не только чем-либо замечательных, а и как-то запечатлевших ся, по-человечески характерных, колорит ных людей, своих земляков и родичей,--- будущих героев «Строговых», «Соли зем ли», «Отца и сына», «Сибири» и «нового романа», который «ждет его руки»... — Н6, понимаешь, мой «отдел кадров» так разросся, да все время пополняется все новыми и новыми, иногда совершенно неожиданными встречами и знакомствами, что приходится делать в нем кое-какие пе рестановки, нарушать очередность и так далее. Ничего не поделаешь, жизнь идет, времени в обрез, а хочется все-таки мно гое еще порассказать, о многом подумать, «рука» же у нашего брата-литератора, к со жалению, всего одна... Ну, а нам, не только давним его това рищам по жизни и работе и всем советским, многим зарубежным литераторам, да и бесчисленным читателям, избирателям и «подопечным молодым», хорошо известно, сколько не только собственных, начатых или завершаемых, но и чужих рукописей, книг зрелых и начинающих собратьев, сколько огромных, государственных, общественных, внутренних и международных дел, обязан ностей и связей ежедневно, ежечасно нуж даются и ж д у т «головы и руки» Георгия Маркова. И все-таки, всегда «мысль о новом ро мане» постоянно, иногда вынужденно ур»ів- ками или «подспудно», но «давит», «захва тывает», наполняет всю исключительно насыщенную и напряженную жизнедея тельность писателя-коммуниста, видного общественного деятеля. И свидетельством этого непрерывного, глубокого и многостороннего творческого процесса, художественного мышления и по знания жизни, людской души и человече ских характеров являются «малые» произ ведения, написанные Марковым в «проме жутках», а скорее всего одновременно с работой над основными эпическими полот нами — повести и рассказы «Земля Ивана Егорыча», «Завещание», удивительно поэ тичная и тонкая для эпической, спокойной и плавной «строговской» манеры и инто нации романиста «Тростинка на ветру». — Понимаешь, не хвастаясь, тебе скажу, что этими повестями, сюжетами из моло дости своей, военных, да и нынешних дней, о людях, с которыми я очень близко свя зан всю жизнь, живу, как говорится, душа в душу, я прямо-таки напичкан до отказа, могу написать их сразу с десяток, да вот не то, чтоб сил, а времени, времени, по нимаешь, не хватает... А насчет «Тростинки», так она, что называется, прямо вне всякой очереди подступила к горлу, за сердце взяла, в нее я, как и в Катю Ксенофонтову, в «Сибири» на старости лет влюбился, что ли, по уши,— говорил как-то Георгий Мокеевич. Неоднократно в наших разговорах о пи сательской «лаборатории» и «мастерской», да доводилось это слышать и на встречах в писательской среде, особенно с моло дыми литераторами, Марков убежденно и страстно говорил как о самом главном и сокровенном, что рождает замысел и «ост рое желание взяться за перо». Это прежде всего волнующее ощущение и сознание причастности своей ко всему происходя щему, совершающемуся в жизни и в близ ких тебе людях, а вместе с тем и неодо лимое стремление не только высказать свое отношение ж этому, но всеми даро ванными тебе способностями и силами со действовать, помогать утверждению добра и мИра, человеческого Участья на земле. Считает он это состояние главным творче ским «позывом», импульсом, без которого не мыслит ни формирования и становле ния каждого настоящего писателя, ни соз дания подлинно художественного произве дения. В статье «Среда, знания, труд» он сле дующим образом формулирует эту мысль: «Недостаточно лишь наблюдать жизнь, вды хать её запахи, любоваться её колоритом и таким образом духовно обогащаться. Не пременно должен наступить чёс, когда ты обязан вмешаться 8 жизнь своей среды, начать действовать, бороться. Только в этом случае в наше время ты станешь худож ником...» Все выше приведенные выдержки и вы сказывания Георгия Маркова относительно общих и принципиальных проблем литера туры, творческого метода и мастерства современного художника слова, включая огромный и многосторонний общественный и литературный путь и опыт крупнейшего советского писателя, мною заимствованы (конечно, кроме некоторых моих личных наблюдений и впечатлений) из книги его, которую, на мой взгляд, можно поставить в один ряд с его эпическими полотнами, по глубине и полнотё, ясности и отчетли вости понимания и выражения идейно-ху дожественных позиций и творческого ме