Сибирские огни, 1981, № 4

172 А Л Е К С А Н Д Р СМ Е РД О В фией и профессией — техйика-изыскателя геологоразведочных экспедиций. Впрочем, литература наша уже знает по­ добного рода локальные по прямому зна­ чению, но обретающие огромное эпиче­ ское и нарицательное содержание загла­ вия произведений, к примеру, «Тиіий Дон», «Угрюм-река», «Русский лес» и некоторые другие, охватывающие и заключающие в себе громадные и глубочайшие социальные, исторические обобщения и художественное отображение эпохальных явлений, чело­ веческих судеб, времени и общенародной жизни. Так и в данном случае кажущееся пона­ чалу несколько претенциозным, ко много­ му обязывающим заглавие возникает и формируется в самом романе, хотя непос­ редственно вплетается в ткань повествова­ ния уже в самом конце романа. Так же со­ бирался озаглавить свой фундаментальный научный труд— дело всей жизни, полу­ вековых изысканий и уникальных открытий, связанных с природными богатствами и ин­ дустриальным будущим края,— маститый, пользующийся европейским признанием русский ученый, профессор Томского уни­ верситета Венедикт Петрович Лихачев, только на восьмом десятке лет возвратив­ шийся из Сибири в Петербург. Своим лю­ бимым учеником, испытанным спутником и сотрудником, наиболее достойным преем­ ником и продолжателем его трудов старый ученый считает своего дальнего родствен­ ника — студента политехнического инсти­ тута и участника петербургского револю­ ционного подполья Изана Акимова. Сам прогрессивно настроенный, ненавидящий насквозь прогнивший самодержавно-жан­ дармский строй, реакционную рутину, ду­ шащую все новое, передовое в науке, по велению совести и долга сам участвующий в революционных выступлениях студенче­ ства, подвергающийся за это преследовани­ ям со стороны своих реакционных коллег и царской охранки, профессор Лихачев, однако, не разделяет, вернее, долго не мо­ жет понять «бунтарских» убеждений и пар­ тийной деятельности своего ученика — пос­ ледовательного марксиста, большевика-ле- нинца, считая эго несовместимым со служе­ нием науке. Тяжело переживает он потом потерю своего молодого друга и помощ­ ника, сосланного в Нарым. Но как раз именно Акимов спасает оставленные про­ фессором в нарымской тайге, считавшиеся бесследно утерянными важные материалы его изысканий и открытий, необходимые для дальнейшей научной их разработки и завершения труда всей жизни замечатель­ ного ученого. Именно ради этого, по воле и решению подпольного большевистского центра подготавливается и организуется по­ бег Акимова — Гранита из глухоманной Па- рабели... в Стокгольм, куда принужден был скрыться от полицейских ищеек престаре­ лый, но неукротимый подвижник науки. Хочется тут же и отметить, что образ крупного ученого-патриота, к которому едва ли не впервые так разносторонне и проникновенно обращается Марков в сво­ ем творчестве, представляется мне крупной и впечатляющей удачей романа, обогащаю­ щей литературную галерею портретов вы­ дающихся деятелей отечественной науки и культуры. Этот образ заставляет вспомнить и живо представить биографии и судьбы, сложный путь в революции и /науке таких связанных с Сибирью ученых, как В. А. Об­ ручев, М. А. Усов и другие. Следует также сразу подчеркнуть, что едва ли не впервые, на мой взгляд, в на­ шей литературе с таким знанием и досто­ верностью раскрыты и показаны связи си­ бирских мест ссылки и каторги с обще­ российским революционным движением, их значение как политической школы, жизнен­ ной закалки не только Профессиональных революционеров, но и местных, тщательно законспирированных подпольных больше­ вистских организаций и кадров. Это хоро­ шо видно в истории побега Акимова — Гра­ нита, в умной и самоотверженной подполь­ ной работе парабельского большевика фельдшера Горбякова, вовлекающего в борьбу местных крестьян-таежников, опыт­ ного партийного связного, томского ссыль­ ного, «портного из Варшавы» Насимовича. Примечательно так же, что побег Акимова совершается как раз из тех мест нарым­ ской ссылки, где примерно в это же время находились Я. М. Свердлов, И. В. Сталин, В. В. Куйбышев и другие выдающиеся дея­ тели большевистской партии, а сами обсто­ ятельства и ход событий, путь и действия Акимова напоминают ныне общеизвестные факты и свидетельства. Однако основное содержание, идейно­ художественный потенциал романа «Си­ бирь» отнюдь не замыкается и не ограни­ чивается истерией побега. Кстати сказать, новый роман, в сравнении со всеми преды­ дущими книгами Г. Маркова, отличается стремительно, остро, но экономно и орга­ нично развивающимся сюжетом, живопис­ ностью и увлекательностью повествования, что свидетельствует о возросшем эпиче­ ском и стилевом мастерстве романиста. Очень удались выписанные со сдержанной нежностью и лирической теплотой основ­ ные женские образы — юной, но мужест­ венной, душевно зрелой петербургской революционерки Кати Ксенофонтовой, выполняющей партийное задание — во что бы то ни стало установить связь со своим товарищем и другом Иваном Акимовым, ради этого смело идущей на все испытания и опасности подпольной жизни и работы; столь же юной, удивительно чистосердеч­ ной и скромной, но отважной и находчивой таежницы, приемной дочери фельдшера Горбякова — Поли, вместе со своим быва­ лым дедом-охотником Федотом Федотови­ чем помогающей побегу Акимова. И с реа­ листической жесткостью и правдивостью изображаются в романе таежные хищники и наживалы вроде плутоватого и блудливо­ го купчика Епифана Криворукова или злоб­ ных и алчных братьев сектантов-скопцов. Георгия Маркова с самого начала его об­ щественной и творческой деятельности мы знали как литератора-коммуниста, которо­ му в высокой степени свойственна исклю­ чительная идейная ясность и принципиаль