Сибирские огни, 1981, № 4

168 Л. БАЛАНДИН нулся так, чтобы попасть в кадр вместе с Пановой. Потом поставил рядом еще стул и жестом пригласил сесть на него Елену Ивановну Зотову. Та жестом же отказа­ лась. А тем временем Панова раза два взглянула на фотографа с неудовольстви­ ем и наконец попросила: «Если можно, то не нужно. Очень мешает». Охлопков тот­ час дал знак, и фотограф удалился. А Па­ нова продолжала чтение. Читает она хоро­ шо, выразительно.•Но пьеса странная. Мать дает наказ семнадцатилетнему сы­ ну: «Делай добро, не пей, не кури!» А сын в это время думает (его мысли — вслух): «Больше бы повидать мне городов, гор, далей!» Мать предостерегает: «Берегись женщин!» Сын (продолжает мечтать)... После такого пролога начинаются с па­ реньком по фамилии Заботкин одно при­ ключение за другим. Получив в городе профессию, Заботкин заслужил комнату. Но вот появилась хит­ ренькая девица Заинька, охмурила парня, сыграв на его благородстве, принудила к фиктивному браку. Потом, когда Заинька всерьез собралась замуж, она, прописан­ ная на его жилплощади, потребовала от «мужа» Заботкина раздела имущества и размена жилплощади. Не желая судиться, паренек уезжает из города, все оставляет этой прощелыге. И он же еще благодарен Заиньке — чуть было не погряз в мещан­ ском благополучии. Судьба сводит его с другой женщиной, мужней женой. Во время их свидания в балочке, покрытой траеой-муравой, их за­ стал муж. И вот женщина, спасая свою и мужнюю репутацию, оклеветала паренька. Заботкин предстает перед судом за то, что будто бы с помощью подложных пи­ сем шантажировал честную женщину. О том, что все это клевета, Заботкин даже матери при свидании не сказал, заслужив и ее проклятие. Досрочно выпущенный из тюрьмы, За­ боткин работает шофером, пьет, лихаче- ствует, сам ищет себе смерть. В него влю­ билась еще одна женщина, Раиса. Опять мужняя жена, геолог. Паренек решитель­ но отвергает ее притязания и при случае спасает ее мужа. А потом едет на побыв­ ку к матери и вспоминает слышанную от кого-то сказку: «Есть же на земле дерев­ ня, где люди не изменяют, где жены вер­ ны». Очевидно, для того, чтобы убедить зрителя в реальности существования та­ кой «деревни», в пьесе присутствует некая Оля, любящая Заботкина с детства. Она повсюду сопровождает паренька, верна ему беззаветно, как некая Сольвейг. Началось обсуждение. Мизери сказала, что она еще ничего в пьесе не поняла. Супруга Свердлина Мос­ каленко сказала, что она очень взволнова­ на, что услышанное ею «высоко, поэтично и трепетно». Карпова заметила, что паре­ нек прогрессирует — идет от теории не­ противления злу к активности, и это хоро­ шо. Хотя жаль, конечно, что все его не­ счастья «на женщинах произошли». Хоте­ лось бы еще и производственной жизни в пьесу добавить. Ханов хвалил только за одно — молодежь должна сама получать жизненный опыт без подсказки мам. «Я вот до прошлого года жил с мамой и никогда ее не слушался. А теперь, когда ее нет, стараюсь жить так, как она велела. Но во- обще-то пьеса — какая-то' сказка. И паре­ нек этот какой-то ушибленный». Вера Федоровна слушала-слушала, и ее брови взлетали все выше и выше. Наконец она не выдержала и заявила, что изумле­ на подобным восприятием. Как «непротив­ ление»? Как «безволие»? Да у паренька железный характер! Да он же идет на по­ двиг во имя любимой! Отказывается от всяческих жизненных благ во имя движе­ ния к манящим горам, к неизведанному, Заботкин — цельный, добрый, растущий человек. В финале Ъьесы он, в свои 24 го­ да обогащенный опытом жизни, готов к новым походам. Это только в старину ро­ маны кончались двумя способами — смер­ тью героя (родители приходят поплакать на могилу) или замужеством, что также равносильно смерти. «А моя пьеса о до­ рогах жизни, которые никогда не конча­ ются». В заключение говорил Охлопков. — Автор принес нам свои думы, свои мечты. Теперь дело режиссера дать им сценическую жизнь. Приходится думать и над тем, как сделать' на сцене бешено мчащийся грузовик и как построить роль Оли таким образом, чтобы в своем мол­ чании она была выразительна. Как она бу­ дет следить за любимым— выпьет он пе­ ред дорогой или нет, посмотрит ли он на соперницу или не посмотрит? В нашем спектакле не нужно бояться бытовых под­ робностей. Ведь и в героической пьесе можно и почесаться, и съесть баранину. Как у Шекспира. Это только у нас— как философия, так сразу Левада! (Эти слора встречены были веселым смехом, ходуль­ ная пьеса Левады «Фауст и смерть», иду­ щая на сцене маяковцёв, всем набила ос­ комину.) — Мне нравится,— продолжает Охлоп­ ков,— как Вера Федоровна доводит до символа многие образы — гор, грозы. Это не символизм, а идущая от существа об­ раза символика. Создан ли Пановой новый герой? — за­ думчиво произнес Николай Павлович,— Не знаю. Но какой-то блик на образ нового героя в пьесе упал. С этим Зэбрткиным на фронт пойду, жену свою на 48 часов с полным доверием оставлю. Спектакль будет ставить Зотова. Охлоп­ ков, конечно, будет помогать. Интересно, что может получиться истинно охлопков- ского из этой странной пьесы? Сумеет ли Николай Павлович выявить ту высокую ро­ мантику, чуть ли не героическое начало, о которых говорил в своем заключитель­ ном слове? Продолжение следует