Сибирские огни, 1981, № 4

С НЕБА ЗВЕЗДОЧКА УПАЛА 13 — Не дергайся,— наступал Сазан.— Вишь сноп?! Я его после ком­ байна у одного краюшка полосы набрал. А ты посмотри сходи, сколько он таких снопов на всей полосе оставил?! А сколько в колхозе полос?.. Председатель поморщился, недовольный, что сумасбродный старик испортил песню, сказал раздраженно: — Сядь, старик, всему свое время. Придет срок, организуем уче­ ников и подберем все колоски. А сейчас, не мешай, послушай, как Москва поет! Сазан подобрал с пода шапку и, не надев на голову, стал мять ее в руках, навострив одно ухо на репродуктор. А тот гремелз В колхозах хлеба полные амбары, Привольно жить нам стало на Дону... Сазан немного послушал, сбочив голову, подошел к репродуктору, привстав на цыпочки, щелкнул несколько раз по нему ногтем, молча вышел на улицу, внимательно оглядел антенну, нахлобучил на голову шапку, презрительно сплюнул и сказал: — Наводят, памаешь, тень на плетень. Патефон где-то упрятали... И морочат людям головы. Хе! Две палки воткнули —Москва им запе­ ла... И каво вить одурить хотят... Как тогда Сазан не поверил в радио, так сейчас он не поверил, что ему нужно питание. — Как любят морочить добрым людям головы,— рассуждал он, направляясь домой.—Что, радиво — человек али скот какой? Может, картошку трескает аль овес... Сазана остановил властный голос Насырова: — Стой, старик! Зайди-ка в контору. Сазан зашел в контору, без него стало совсем скучно, и Тузик предложил: — Идем, ребя, на базу, к дяде Мише. Может, на тачанке по­ катаемся. Михаил Ефимович Чернов — шутник и балагур, подвижной ста­ рик, был пимокатом. Пимы он катал добротно, без обмана, и односель­ чане охотно несли ему заказы. Заказов всегда поступало много, и его клиентам приходилось долго ждать своей очереди. Михаил Ефимович строго соблюдал очередность — никакого кумовства в этом деле не при­ знавал. Но перед тем, как исполнить заказ, непременно навещал кли­ ента—обмыть задел. Мать каждую осень, после стрижки овец, спешила отнести шерсть Чернову. Однако, как она ни спешила, проходило два —три месяца, а о пимах — ни слуху ни духу. Мать начинала волноваться и, сперва потихоньку, потом во весь голос костерить пимоката. Наконец Михаил Ефимович появлялся и у нас. Заходил в избу, снимал с лысой головы шапку, весело здоровался и говорил: — Ну вот, слышь, Анна, приходи через денек, в ночь буду закаты­ вать,— и, подняв вверх руку, рубил наискось ладонью воздух.—Для кого бы еще как, а для тебя постараюсь. Скатаю — век будешь помнить. Мать, как можно любезнее, принимала гостя: — Пожалуйте, Михаил Ефимович, пожалуйте, гостенек мой до­ рогой! Глядя на мать, не верилось, что всего лишь минуту назад она поли­ вала «дорогого гостя» самыми последними словами. На столе появля­ лась закуска, доставалась заранее припасенная бутылка водки. Гость не заставлял себя долго упрашивать; садился за стол, звучно стукнув