Сибирские огни, 1981, № 4

10 МИХАИЛ ШАНГИН —. Аль смеешься, аль правду сказываешь, Антоновна? Я вот, па- маешь, кумекаю: такого быть не должно... Денис Яковлевич Сазан, живущий наискось от нас в ветхой избуш­ ке, был большеголовый, ниже среднего роста, но крепкого телосложе­ ния старик. С лица его никогда не сходила наивная ухмылка, а из-под взъерошенных, подвижных бровей глядели на мир бесхитростные, озерного цвета глаза. Ходил он в длиннополом домотканом зипуне, зи­ мой и летом носил лохматую рыжую из собачьей шкуры шапку... Чело­ век он был до назойливости любопытный и считал своей обязанностью не реже одного-двух раз в неделю обходить всех соседей с проверкой: как живут, в чем нуждаются, и не произошло ли у кого каких измене­ ний и упущений по домашности. Разбуженный тонким голоском Сазана, я силился и никак не мог уловить какую-то красочную, нарядную, но все время ускользающую в провалы цамяти мысль, что-то значительное и радостное ждет меня сегодня. Но что? И наконец, как вспышка света —озарение; да сегод­ ня же Первое мая! Самый светлый и радостный праздник в году. Сбросив одеяло, соскочил с кровати и... погас, увидев свои рваные посконные штаны и такую же рубаху на скамейке у припечка. Привык, что каждый год первомайское утро одаривало меня новыми штанами и белой, как снег, сатиновой рубашкой, которые мать, пока я спал, вы­ нимала из сундука и вешала на деревянную спинку кровати у моего изголовья. А поверх обновки, оттеняя белизну рубашки, всегда алел тщательно отглаженный пионерский галстук. Первое мая! Самым ярким и запомнившимся праздником был этот день в. прош­ лом году. Незадолго до праздника колхоз купил свою первую грузовую автомашину. Ранним майским утром мы, ученики, собрались у школы; нарядно одетые, в красных галстуках, с красными бумажными флаж­ ками в руках. Накануне нам сказали, что в нынешний Первомай, вме­ сто обычного шествия со звонкими песнями по улицам деревни, нас будут катать на колхозной автомашине: Сознавая торжественность и необычность момента, мы были на редкость тихими и послушными. Да и Николай Георгиевич, наш учитель, предупредил, что за малейшую шалость он лишит виновных права прокатиться на машине. Наконец после долгого ожидания, часам к десяти, к школьному крыльцу подкатила машина. Одновременно с ней появился у крыльца и Денис Яковлевич, окинул нас взглядом широко распахнутых глаз и взвизгнул: — Манечка! Дочка! Иде ты?! Давай скорее... Его Манечка, угрюмого вида девчонка, на целую голову опередив­ шая в росте своих сверстников, застыдившись своего баламутного отца, спряталась за угол школы. Но Сазан быстро отыскал ее, ухватил за руку и потащил к машине. Он, как пушинку, забросил толстенную Манечку в кузов автома­ шины и ловко кувыркнулся туда сам. Вслед за ними по команде посы­ пались в кузов и все мы. В тот год я закончил четвертый класс. Мать долго, внимательно разглядывала мое свидетельство об окончании начальной школы и за­ ставила несколько раз перечитать выставленные в нем оценки. Я гром­ ко читал их ей, вместо «удов» выкрикивал «хор», и все боялся, как бы не сбиться. Мать хотя и была неграмотная, но память имела цепкую и по самой незначительной ошибке могла раскрыть мой обман. Но все обошлось благополучно, мать осталась довольна: — Зазря только, выходит, Николай Георгиевич всю зиму в школу меня таскал. Пужал все: у Мишки, мол, неуды да неуды. А вишь как в документе проставил: хор да хор.