Сибирские огни, 1981, № 4

эпос НАРОДОВ СИБИРИ I Алтая Шагай Бурятское героическое сказание ПЕСНЬ СЕМНАДЦАТАЯ, повествующая о схватке Алтае Ша­ гая с Рыжим Мангатхаем и о новой гибели героя Приблизившись к своим родным краям, приблизившись к владениям свЬим, Алтай Шагай, как видно не к добру, заметил чернокрылуір ворону — она кричала, в небе,пролетая. Заметил черно-бурую лисицу — она искала, чем бы поживиться. Увидел, что дворец тридцатиглавый стоит, уже изрядно покосившись. Народа нет — весь уведен в полон. Кругом — печаль, разруха, запустенье. И в горе так сказал Алтай Шагай: «Кому даны судьбою испытанья, то им не будет, верно, окончанья». Тоска Алтай Шагая не согнула. Доска в двери сверкнула срезом свежим — он выдернул ее, а там письмо: «Все земли и все пастбища твои набегом разорили мангатхаи. В подвале, в двадцати пяти котлах, оставлено молочное питье, оставлено провяленное мясо, Окончание. Начало в № 3. Поэтический перевод Анатолия Преловского на дальнем на холме серопесчаном привязана последняя овца,— а сделал зто дядя твой Саган, а также дядя твой другой Хара. К тому холму, Алтай Шагай, сходи и ту овцу во двор свой приведи». Простившись с дорогой Толи Ногон, простившись с дорогим Нохойн Шара, пустился снова в путь Алтай Шагай. В зауженной долине он увидел из камыша построенный шалаш. Войдя туда, увидел мангатхайку: коричневато-красное лицо, большие зубы — каждый, как лопата, над удлиненным белым подбородком клюв заостренный хищно нависал. «Поклон тебе!» — Алтай Шагай сказал. Три бочки мяса принесла она, три бочки золотистого отвара из мяса лучших молодых овец,— все съел и выпил все Алтай Шагай. «Как мало ешь! — сказала мангатхайка,— Обязан есть, кто на коне сидит и кто намерен дерево срубить, которое его раз в десять выше». «Поклон!» — сказал Алтай Шагай и вышел. Поехал дальше наш Алтай Шагай, по вехам на дорогах он достиг огромной и неведомой долины, 7*