Сибирские огни, 1981, № 3

расска зы 75 под голову, и глумливо развеселился.— Работай дальше... А шофером командовал Пушкин, да? Ха-ха. Тоже, небось, руку хотелось прило­ жить, вроде как и ты при победе, а? Скажешь, нет? — Я?! Командовала? Что ты врешь, шофер ничего не знал и не видел. Ничтожество,— расплакалась она еще сильнее от этого обвине­ ния.—Мне стыдно было, стыдно, что ты не пойдешь к судьям и не созна­ ешься, что ты это второе место украл. Какое ты ничтожество, и еще ле­ зешь тут, «мне. двадцать лет, мне пора»,—пренебрежительно передраз­ нила она,—убивать тебя пора, вот что. позорник несчастный. И завтра же...— она опять запнулась, не зная, какую кару назначить ему на­ завтра. — Вы подумайте, какая принципиальность! — сказал Кучумов и подумал, что где-то недавно уже были эти слова. Только интонация была другая. Вспомнил: мать же ему говорила это вчера. Сосенки сомкнулись за Томкой, и Кучумов лениво и устало огрыз­ нулся в ту сторону: — Хоть сейчас иди всем доложи... Дура. Свет сочился сквозь ветки, Кучумов лежал в полной тишине, по­ рожний, ни о чем не думал и был спокоен, потому что спасать было уже нечего. Он почувствовал себя голодным и вспомнил: сегодня суд, на кото­ ром судят, уже осудили его отца, и мать — там, и даже если она дома, ужин все равно не приготовит от обиды, и, приехав домой, он не найдет ни хлеба, ни куска колбасы, и магазины уже будут закрыты. Одно к одному. Он представил, как отец стоит перед судом, отвечает на вопро­ сы, потеет, силится сказать что-нибудь спасительное, хватается паль­ цами за лоб, и на руке у него вытатуировано: «Нет в жизни счастья!» Вот и прошел день, отвратительный еще с кануна день, который, если бы было возможно, он вырезал бы из жизни, как кусок из кино­ ленты. Стало обидно, что не хочется заплакать. Так все плохо — а за­ плакать не от чего. Как будто в детстве оплакал все печали наперед и с тех пор перестал их чувствовать. Как будто все те тонкие приборы, которыми он чувствовал мир и себя, заржавели в нем после детства ог неупотребления. Он встал, надел через голову свою сумку из кожзаменителя со словом «спорт» и поднял с земли велосипед. Приспускать туго нака­ чанные трубки шин не было надобности. «Нет худа без добра»,—по­ думал про это Кучумов. Ему хотелось опечалиться и затосковать по Томке, но никак не по­ лучалось. Он ехал домой по привычному шоссе уже в сумерках, по памяти вслепую объезжая выбоины на асфальте. Было холодно, ветрено, про­ тивно. Как. будто опять выкинули наружу из обжитого помещения на­ дежной жизни. И как будто в этом городе ему некуда было поехать. В городе у светофора его догнал мотоцикл шефа. Шеф удивился, что Кучумов после такой гонки все еще на велосипеде, и напомнил, чтоб утром завтра не опаздывал, а то еще проспит после такой трудной победы. ♦