Сибирские огни, 1981, № 3

62 ТАТЬЯНА НАБАТНИКОВА В одиннадцатом классе в школу на вечер встречи приезжал Верхо­ вой. Он был уже инженером, кибернетиком. Бывших выпускников при­ ехало человек десять. Их усадили перед нами на сцене, они по очереди выходили к трибуне и каялись, что недостаточно серьезно относились к учебе, о чем теперь сильно жалеют. Призывали нас не повторять их оши­ бок. Верховой тоже каялся. Перед вечером я сказала Наде: пошли на вечер. Твой Верховой при­ ехал, говорят. — Что мне там делать,—ответила Надя.—Они ж все ученые, а я доярка. И она усмехнулась с презрением, противоположным ее словам. Она была замужем за шофером, дети у них не_рождались. После вечера ночь была гулкая, как чугунный котел. Я шла домой быстрым шагом, сама перед собой притворяясь равнодушной —но всем своим слухом включившись на привычную погоню. Интересно было, кто же бросится вслед, на ходу застегивая пальто, провожать меня — Генка из параллельного 11-6 или этот молокосос Шульгин из десятого: он с таким упорством приглашал меня танцевать. Но позади почему-то было мертво. Видимо, они все перетрусили, что меня пойдет провожать кибернетик Верховой,—ну да, ведь он танцевал со мной и делал вид, что ухаживает. Вот дураки —предположить, что он пойдет со мной! Смешно. Я шла в обидном разочаровании, и тут из-за столба на моем пути выступил Павлуха Каждая. Он дождался, когда я подойду, и молча по­ шел рядом. Я удивилась и немного утешилась: все-таки кто-то меня ждал, караулил, провожает. Он ничего не сказал. Я тоже. Мы шли и молчали. И чем дальше, тем тяжелее была необходи­ мость что-то говорить. Мы шли мимо темных дворов, и редкие собаки, проснувшись, брехали на нас. В пространстве как будто развели синьку, и сквозь раствор просве­ чивал синий снег, синие дома и синие шевелящиеся звезды. А мы все молчали, и молчание тяжелело, и все труднее было сказать первое сло­ во. Мы с вниманием работы вдыхали и выдыхали синий воздух, чтобы такой занятостью оправдать молчание. Так мы дошли до ворот моего дома. Остановились. Дом был на краю деревни, и там, дальше, в темноте начиналась бесконечность чужой земли. Я заглянула в небо —в холодную пропасть, как в глубокий коло- Де1*>—мне стало страшно, и я вернулась к привычным для ума домам и заборам. Павлуха сказал: — Тебя что-то сегодня никто не провожал. Мне послышалась насмешка. Я постоянно ждала и боялась на­ смешки. О, я была уязвима. — Почему меня должен кто-то провожать? —гордо ощетинилась я. ' Тебя всегда кто-нибудь провожает,— сказал он с выражением печальной, но полной осведомленности. Мне и тут почудилось обличение. Еще я подумала, как он пять лет назад в кино сказал «слабздень», и мне было стыдно, если вдруг он это помнит. Я проверочно взглянула на него. Он смотрел в пустыню за де­ ревней. Я обернулась. Там была бесконечность земли и синее прост­ ранство. г — Кто тебе это сказал? —спросила я. Что? не понял он. Похоже, он забыл, о чем говорил Я про­ молчала. р н Некоторые догадываются, что есть кое-что получше жизни_ рассеянно сказал он, снова глядя через меня,—И после этого они уже не