Сибирские огни, 1981, № 3

38 АЛТАЙ ШАГАЙ ПЕСНЬ СЕДЬМАЯ, повествующая о том, что верность судьбе превыше всего Алтай Шагай и с ним его спаситель, Ханхан Хэрдэг, пошли в обратный путь туда, где посреди большой долины стоит злато-серебряное древо, развесистою кроною касаясь дворца — жилища трех красавиц. Встречали их красавицы-девицы, сажали на почетные места за праздничным столом и подзвали отменнейшие угощенья. Брусничные напитки красовались под цвет зари глубоким красным цветом, смородинные красовались под цвет земли коричневым оттенком. А .прочим угощеньям и закускам — сырым, вареным, жареным, печеным — не виделось ни краю, ни конца \ ни на подворье, ни внутри дворца. Два друга днем и ночью пировали, друг друга величали, угощали. И под конец сказал Ханхан Хзрдэг: «Ты спас, Алтай Шагай, моих красавиц — бери любую замуж, если хочешь. Которая понравилась тебе!» Алтай Шагай, почтительно помедлив, ответил: «Извини меня. Царь птиц, тебя отказом не хочу обидеть. Но я стремлюсь к назначенному свыше, ищу я ту, что суждена судьбою, что велена сиянием звезды, что мне предречена священным небом. Я должен отыскать Толи Ногон, взять у отца ее, у Баян Хана, и в свой дворец хозяйкой привезти. Нельзя свернуть мне с моего пути!» ПЕСНЬ ВОСЬМАЯ, повествующая о том, как Алтая Шагай встретил Царя муравьев Далекий путь лежал Алтай Шагаю, нелегкий путь лежал Алтай Шагаю. Он соразмерил силы и дорогу и двинулся неспешной, средней рысью. По реву в дебрях дикого изюбра он узнавал, что наступает осень, по стрекоту сороки пестрохвостой он узнавал, что на земле зима, по свисту золотого свиристеля он узнавал, что скоро быть весне. Так путь его, извилистый и длинный, горой чередовался и долиной. Вдруг за спиной послышалась возня: там под сосной медведь трехгодовалый зорил огромный муравейник: лапой крушил жилище бедных муравьев и, загребая их другою лапой, спокойно пожирал, урча довольно. Алтай Шагай вступился за несчастных и верною стрелой сразил медведя, и, падая, издал предсмертный рев медведь, губитель рыжих мурсвьев. Немного наш Алтай Шагай отъехал, дорога стала ровной и пологой. И слышит он, что кто-то догоняет, что кто-то поравняться с ним стремится. Взглянул назад — там статный незнакомец на ярко-рыжем скакуне мохнатом в серебряном седле сидит красиво. Коня красивый всадник погоняет, чтоб тот прибавил рыси, понукает. Нагнал Алтай Шагая незнакомец, стал говорить с ним вежливо и умно. Назвался статный всадник тот Шураком, владыкой муравьиного народа. Шурак, Царь муравьев, ему признался: «Ты так помог мне, как никто на свете: медведь, враг муравьиного народа, непобедимым был и много горя принес нам, позорив жилища наши. Спасибо, богатырь Алтай Шагай! Пускай вовек твоя не меркнет слава! Но знай, что муравьиный мой народ на свете, может, самый благодарный. И если вдруг в какой-нибудь беде, иль в вечном счастье, / иль в иной заботе почувствуешь ты страх, а может, стыд, то помяни меня — и появлюсь я, как для спасенья, так и на подмогу». По трубке раскурили — и в дорогу. ПЕСНЬ ДЕВЯТАЯ, повествующая о том, как достиг Алтан Ш гай владений Баян Хана, как встретился прекрасной Толи Ногон Скакал Алтан Шагай все дальше, дальше, читал дорогу, как большую книгу, и вот уже приметы подсказали, что он достиг владений Баян Хана. Тогда он голубого скакуна в кремень преобразил, в карман упрятал а сам преобразился в старика с ногтями, что росли сквозь рукавицы, с растущими сквозь шапку волосами,