Сибирские огни, 1981, № 3

30 ЛЕВ ШТУДЕН иуту — уже сидела в углу, обняв колени и глядя в огонь, спрятав свою тайну глубоко в дёготь зрачков. Музыка умерла. После них входить в круг не пытался, кажется, никто. Пробовали песню запеть, да еще кто-то начал анекдот про экзамены в медицинском институте, однако не кончил, его не слушали. Чувствовали, стало быть, что после Таинства нельзя бросаться сразу к делам иным, да и дела эти —что в них, кроме зыбучей никчемности... Так,— рябь на воде. Преподавательница специального фортепиано, дремавшая в кресле, очнулась от тишины, зевнула и стала платочком протирать очки. — Ну, что-то, я вижу, у нас кризис жанра, девочки... Давайте-ка по­ активней. Здесь наш староста с шарадой хотел выступить... А где у нас Анечка, она ведь знает стихи Щипачева? Ей никто не ответил. Шуровали догорающие дрова. Кто-то чинил забарахливший магнитофон. Смотрели в огонь; в открытую дверь — на звезды. у Говорили мало и тихо. \