Сибирские огни, 1981, № 3

186 У КНИЖНОЙ п о л к и ника. Вводная статья ответственного редак­ тора А. Я. Зись названа так: «К вопросу о природе искусства и некоторых аспектах его исследования». По содержанию она ин­ формативна, лишь очерчивает круг проблем на стыке искусства и точных наук, но не раскрывает их. Завершается статья выво­ дом: «Вся история художественной культу­ ры убедительно свидетельствует, что имен­ но реализм как искусство жизненной прав­ ды наиболее полно соответствует природе художественного творчества и выражает его сущность». Положения столь бесспор­ ны, сколь и общи. Один недоуменный воп­ рос — какое это имеет отношение к назва­ нию книги? Безусловно программный характер носит статья С. X. Раппопорта «Искусствознание и точные науки». Уже первый подзаголовок статьи далек от примелькавшегося научно­ го лексикона — «Наскоки на искусствозна­ ние». И сразу же боевая фраза о том, что математики, логики, инженеры «навязыва­ ют свои услуги искусствознанию». Не пред­ ставляют, не используют, не обогащают, а именно навязывают. Позиция определена, рукава засучены. Автор называет своих со­ лидных противников. Это математики А. В. Шубников и В. А. Копцик, физиолог П. В. Симонов, философы В. Б. Бирюков и Е. С. Геллер, специалисты по семиотике Ю. М. Лотман, В. В. Иванов, Б. А. Успенский, а так­ же комиссия АН СССР по комплексному изучению художественного творчества (с ее публикациями) и ряд непериодичных сим­ позиумов и совещаний. И тут же, априори, с беспощадной иронией автор расправ­ ляется с ними: «увы, активность проявляют в этом, главным образом, не искусствове­ ды», они «не сделали погоды» и «прошли незамеченными», «не ознаменовали како­ го-то ни было серьезного поворота в ис­ кусствознании», «охладили пыл ниспровер­ гателей» и т. д. и т. п. Хорошо. Но что противопоставляет этой когорте исследователей С. X. Раппопорт? По его категорическому мнению, никто' не имеет права и на выстрел приближаться к оценке явлений искусства, если не облада­ ет «даром искусствоведа». Это — новое от­ крытие в искусствознании, и жаль, что ав­ тор столь невразумительно и туманно его характеризует, считая, что «он (дар.— Р. П.) оказывается на пересечении многих разных способностей». Жаль также, что ав­ тор не поставил в пример людей, безус­ ловно, обладающих этим «редким даром»— выходит, всех остальных тогда не стоит слу­ шать, не стоит принимать во внимание, не стоит публиковать. И тем более нужно дер­ жать подальше от настоящего искусствове­ дения, «от грубого вмешательства» в него тех пришельцев со стыков наук, «у которых успехи современной научной революции вызвали своеобразное головокружение». Это у кого же головокружение? У тех, кого автор назвал? Но «назывная» кри­ тика очень недалека от простой руга­ ни — она еще никого и никогда не прибли­ жала к истине. Если С. X. Раппопорт лишь перечислял тех, кого следует отлучить от искусствозна­ ния, то А. А. Нуйкин в статье «О количест­ венных критериях искусствознаний» пока­ зывает, как их надо отлучать, т. е. берется за содержательный анализ отвергаемых концепций. Автор сразу заявляет, что он не против объективного, беспристрастного и разностороннего изучения искусства, не против применения в отдельных разделах эстетики количественных методов. И затем на достаточно большом числе примеров ве­ дет читателя к выводу, что пришедшие из трчных наук в искусство — «хорошие спе­ циалисты, но просто в другой области» и что «порыв духа для них будет столь же бессмысленным, как романы и стихи для компьютера». Рассмотрим эти примеры. 99% школьников предпочитают «Тарза­ на» «Андрею Рублеву». Но это (как и сотни подобных социологических факторов) лишь характеристика реальных эстетических вку­ сов. Никто с такими факторами и не зама­ хивается на «смысловые, сущностные, фун­ даментальные вопросы духовной сферы» (а так считает автор). Серьезным ли можно считать вывод о практической бесплодно­ сти структурализма и всей школы Ю. Лот­ мана на основе анализа единственного сти­ хотворного предложения Пушкина? Или дискредитацию практической ценности ра­ бот, переведенных у нас А. Моля на основе двух вырванных, действительно неудач­ ных и претенциозных фраз? Или некор­ ректное, фельетонное изложение экспери­ ментов с машинной музыкой? Столь же вольно излагаются и основы вероятностных подходов к оценке двух литературных си­ туаций... О формулах счастья, предложен­ ных советским хирургом Н. Амосовым и турецким кибернетиком Али Иртемом, можно спорить, но почему автор, отрицая их подход, не желает вспомнить Льва Тол­ стого, который образно мыслил человека в виде дроби (числитель — что он из себя представляет, знаменатель — что он о себе думает). Выходит, Амосова отлучать от ис­ кусства можно, а Толстого — нельзя. Не убедительны и проходные замечания о компьютерах, о восприятии цвета и моде­ лировании запахов. А. Нуйкин настолько проникается терминологией противников, что — вероятно, по инерции — объявляет интегралом ценностный смысл любого яв­ ления. Жаль, не указывается, определен­ ный этот интеграл или неопределенный. Получается в итоге то, против чего предо­ стерегал сам автор: «декламация, а не нау­ ка». Наиболее аргументирована и богата фак­ тами в сборнике статья Г. Б. Борисовского «Парадоксальность искусства и точные ме­ тоды его исследований». Против основного тезиса статьи — число управляет не всем, математика помощница, а не властительни­ ца искусства, красота не отождествляется с числом — возражать нет ни малейшего резона. И против приводимых фактов тоже (все они, кстати, искусствоведам, архитекто­ рам, дизайнерам известны). Вопрос лишь — на обоснование чего они направлены. И в