Сибирские огни, 1981, № 3

ЧЕТЫРЕ РАССКАЗА В ФОРМЕ СТАРИННОЙ СЮИТЫ 15 получил свое, потому что прекрасно знал, чего хочет. Знал, между про­ чим, и то, что может обойтись без Шопена. Он по-своему был, конечно, прав. Роман Петрович встал со своего места. Посмотрел на диск с музы­ кой ноктюрна. Там пряталась дорогая ему свобода души и взывала о защите. Но чем же мог помочь ей он — у которого не было сильных ку­ лаков и твердой цели? Он хмурился, пытаясь понять — чего ему, собственно, сейчас не­ достает. Что-то хотелось сделать, но что? Потом он понял. Он смастерил из листочка бумажного голубя. Изо всей силы запустил его в сторону сидящих. Голубь взвился, сделав плав­ ную спираль, и опустился на плечо тихому, как девица, синеглазому пар­ ню. Студенты ошарашенно смотрели. — Куранта — прекрасный французский танец — объявил он и сде­ лал несколько «па», стилизованных под французское легкомыслие. Мо­ тались длинные суставы, прыгали очки. Шевелюра чернела и топорщи­ лась, как у героев Гофмана. Студенты застыли в ужасе. Было непонятно, что должен значить этот неожиданный бунт. Роман Петрович, правда, любил шутить, но уж такое... — Вот вам! А теперь запомните: если душа устремилась в си бе­ моль минор, никто не смеет помешать ей! — обозленно сказал Роман Петрович.— Так что можете на меня не глазеть. Следующий. Все снова склонились над листочками, поскучнели, зашевелили губами. Никто ничего не понял. Сарабанда В учительской, по случаю большой перемены, было многолюдно. Сидели все больше в левом углу, возле электрокамина, и говорили о том, что еще зимы нет, а в училище просто свинский холод, заниматься нельзя. Поругали казарменную планировку здания. Кто-то сказал, что корень зла в плохой конфигурации подоконников. Потому что весь холод от них. Обсудили затем, как пастеризовать облепиховое варенье. Чья-то рука, привыкшая к рациональному труду, поправила жестя­ ные вертушки в камине. Две женщины, тихо мурлыча, сидели за вязань­ ем, и одна оторвалась от своего дела, произнеся с ужасом, что не пом­ нит, как зовут последнего мужа Жаклин Кеннеди. Просто из голо­ вы вон. Каждый нахмурился, стал о чем-то думать. Большое и нелепое комнатное растение, убитое жаждой (поливать было некогда), обронило в кадку два гнилых лоскутка и тихо забормо­ тало о потерянном, о давно обреченном. И чем-то сиреневым посвечива­ ло личико пасмурного дня, приникшего к окну. Донесся автобусный сиг­ нал — одинокой гобойной иголочкой, из пасмури. И навевал сонливую немочь глухой голос дождя. В наступившей тишине послышались четкие шаги: тук, тук, тук. Это в другом, правом углу учительской, где не было камина, расхажива­ ла от окна к доске объявлений, потом к двери и обратно —Мария Вик­ торовна. Она перебирала в уме все то, что должна была сказать на предстоящей лекции по гармонии. Движения эти в застылости минуты были далекими, чужими.