Сибирские огни, 1981, № 3

100 ЗАМИРА ИБРАГИМОВА Подруга явно нравится Длинному. Он танцует красиво, строго, с чувством. Теперь эта пара будет жить на сцене некоторое время сама по себе — им обоим интересно друг с другом. От тоски и развязности Длинного не осталось и следа. Они «открывают» друг друга — всё остальное их пока перестало интересовать. О н а подходит к Д о н- к и, нервно закуривает, садится на тахту, нога на ногу.. ДОНКИ (страдая за н е е ). Может быть, станцуешь со мной? ОНА. С тобой? ДОНКИ А почему бы нет? ОНА. Потому что нет! ДОНКИ. Чем же я могу развлечь свою Гостью? ОНА. Только тем, что перестанешь быть самим собой —сладкой ватой! ДОНКИ. Ну что ж, попробуем! (Н а п я ли ва ет н а с е б я д л и н н у ю ю б к у , с о л о м е н н ую ш л я п у , пеструю ко сы н ку. В отчаянном азарте вы б расы вает шутейные к о л е н ц а . Это см еш но .) Но Подруге и Длинному не до происходящего. О н а пыталась смеяться, но их не­ внимание окончательно выводит Ее из равновесия. ОНА. Шут! ДОНКИ. Я здесь, королева! (О пускает ся п е р е д н е й н а о д н о к о л е н о .) ОНА. Как ты мне противен! ДОНКИ (т ихо). Милая моя... Джульетта! ОНА (с р ы в а я с ь ). Какая я тебе Джульетта, чучело гороховое. Ты перестанешь издеваться? (Плачет , уже не в с и л а х сдерж аться.) При виде ее слез у Донки начинает ужасно болеть сердце. Он машинально, подносит руку к нагрудному карману. В зале раздается сухой щелчок. Мы уже могли слышать такой, когда Ученый демонстрировал родителям механическое сердце. Все резко меня­ ется — от освещения сцены до поведения ее участников. Им непонятно, что произошло, но они видят перед собой другого человека. К тахте подходят Д л и н н ы й и П о ­ д р у г а . ДЛИННЫЙ. Кажется, мы опять не вовремя. У этой пары все время что-то происходит. Донки, чем ты ее обидел? Д о н к и медленно снимает юбку, шляпку, косынку. ДОНКИ ( х о л о д н о ). Обидеть ее можешь только ты. На рабов не обижаются —на них вымещают обиды. » ПОДРУГА ( Е й ) . Почему ты плаЯешь? ДОНКИ ( Д л и н н о м у ) , Она плачет потому, что ты уязвил ее само­ любие. Ты предпочел Ей Подругу. ОНА. Донки, замолчи! ДОНКИ. Я еще не все ему объяснил. Я должен ему сказать, что трудно сильнее обидеть девушку, чем предпочесть ей ее ближайшую по­ другу. Особенно такую девушку, как ты,—властную, капризную себя­ любивую. ОНА. Донки, на колени! ДОНКИ. На чьи колени? ОНА. Что-о? ДОНКИ. Извини, пол не очень чист, а у меня новый костюм. ОНА. Ты... обиделся? ДОНКИ. Королеву заботит обида шута? ОНА. Прости меня, Донки! ДОНКИ. Я прощаю тебя, потому что ты совсем не умеешь владеть собой. Но я бы посоветовал тебе быть сдержаннее. ДЛИННЫЙ. И это ты называешь розовой водицей? Бунт рабові ОНА. Донки! Ты меня еще... любишь? ДОНКИ Любить? Тебя? Но за что? Как можно любить такое вздорное создание?