Сибирские огни, 1981, № 2

БЕРЕЗОВСКИЕ ОРИЕНТИРЫ 07 сказывается со знанием дела. Уже несколько раз Вершинин, заключая, говорил: «Тут Виктор Иванович прав!» Что же произошло? Главную роль сыграл Николай Михайлович Климов. Это он вооружил его, ведь ничего своего, лично своего, он пока не применил, не внедрил. Вот как много значит помощь при первом взлете! У первой же защитной полосы Виктор круто свернул с шоссе, машина скатилась на полевую дорожку, пошла по морю зелени. В самом деле, четырехсотгектарное поле зеленой пшеницы напоминало большое озеро, окаймленное со всех сторон зелеными берегами лесных посадок. Как тут просторно! Как уютно зеленым растениям, защищенным от ветров! Уютно и Виктору. Он остановил машину, шагнул к полосе, опустился на колено. Руки перебирают бархатистые стебли, а глаза устремлены вдоль рядков пшеницы, в самый нижний ее ярус. Пока ни единого желтого перышка. А он уже знал: при недостатке влаги желтеть начинает нижний ярус. В дальнем углу поля он уйидел ярко-красный «москвич». Такой только у Климова... Виктор поехал туда. — Не выдержала душа агронома? — широко улыбаясь, спросил Николай Михайлович.— Вы из города, надо полагать, катите? Терентьевна моя говорила, что вы завтра вернетесь. — Да нет, управился — Все яснб,—- констатировал Климов, приглаживая свои льняные волосы.— Знаете, Виктор Иванович, раньше мои же дружки, которые закрепились в городе, всё удивлялись: как это я столько лет в совхозе, где и в посевную, и в уборочную надо быть в полях днем и ночью. Не понять им, горожанам, что когда я в полях, то это не работа, а отдых! Едешь-то не на работу, а на прогулку. Понимаете? На прогулку! Это же чудесно, когда своими глазами видишь, как распускаются в лесопосадках черемуха, яблони или же акация, как появились первые шильца пшеницы, как они на твоих глазах набирают силы, тянутся вверх, выбрасывают колос, а потом наливают его... Нет, не могу без полей!..— Обвел взглядом зеленеющее море, глянул на яркое солнце, рукой прикрыл глаза, чуть склонил голову.— А горожане,— усмехнулся он,:— сами же при первой возможности рвутся на природу, в выходные дни мчат в поля, в леса, на свои крохотные дачки за городом и потом радуются: хорошо отдохнули, набродились по полям и лесам. А меня — агронома — жалеют: как же ты там день и ночь в полях? Смешно! И для меня поездка по полям, как и для горожанина,— отдых, эти поездки в рабочие часы агроному никак нельзя засчитывать! Это своеобразный отгул за сверхурочные часы работы на севе или уборке. Верно, Виктор Иванович?— Знаете, Николай Михайлович, я пока что не считал поля местом отдыха, наверное, потому, что не успел устать. А влекут они меня потому... Ну, как вам сказать? Породнился я с ними, что ли?.. — Можно еще проще, Виктор Иванович,— перебил Климов.— Полюбили! Что, не так? — Он испытующе смотрит на Виктора.— Поля можно полюбить сильнее, чем девушку, и любовь эта особенная, и, что важно, Виктор Иванович, любовь к полям никогда не остается безответной. Никогда! А чувство ваше, которое вы не можете еше выразить словами, хорошее, постарайтесь не растерять его...— Помолчав немного, спросил: — Что хорошего в городе? Виктор рассказал о встрече с'директором института, о новой жатке, которую предлагают испытать в совхозе. Климов внимательно слушал, а когда Виктор кончил, предложил: