Сибирские огни, 1981, № 2

I 176 _____ _____________ ______________________________________________________А . Н И К У Л Ь К О В Абстрактная критика примеряет явления литературы к самым общим нашим принципам, и если произведение соответствует им, то оно и одобряется безогово­ рочно. Так ли уж редко можно прочесть похвалы какому-либо поэту за то, что в его стихах выражается любовь к родине. Вот тебе на! Да разве следует хвалить человека за то, что он любит свою мать? Абстрактная критика снижает идейно-ху­ дожественные критерии, примеряя литературу к общеполитическим и общеэтиче­ ским аксиомам. Элементы абстрактной критики есть и в статье В. Бондаренко «Взгляд ' на но­ вую словесность». О повести В. Личутина «Последний шаман» он пишет: «Герои но­ вой повести понимают свою общность с великим множеством людей. Удивительное родство душ тех, кто конструирует машины и шьет одежду, родство всех людей на земле — вот что помогает жить личутинским поморам,.. Это созидательное, связу­ ющее начало определяет прозу не только Владимира Личутина». Вот именно, не только Личутина. Так общо сформулированные идеи, лежащие в основе произведения, могут только навести на мысль о вторичности произведений данного писателя. Ни В. Мурзаков, ни В. Личутин тут ни при чем, они искренне ста­ раются все лучше делать свое писательское дело. «При чем» тут — критики. В самом деле, идея «родства всех людей на земле», например, лежит в основе роллановского «Жана Кристофа», в наши дни с большой художественной силой это родство исследует и воспевает Ж. Амаду, наблюдающий важнейший процесс рож­ дения единой нации из смешения белой, черной и желтой рас. В конечном счете, «Берег» Ю. Бондарева о том же, только на более сложном, чем у Личутина, дра­ матичном и политически непривычном материале. Так какое же собственное место занимает хотя бы среди этих произведений личутинский «Последний шаман»? Здесь мы видим еще один «способ» завышения критериев: критик как бы за­ бывает на время то, что было создано до данного, оцениваемого им писателя. Он как будто исключает его из истории, из питательной среды и исследует, так ска­ зать, в чистом виде. И тогда, конечно, данный писатель видится гораздо значитель­ ней и самостоятельней, чем есть на самом деле. В. Бондаренко высоко оценивает роман А. Проханова «Место действия». Он справедливо характеризует главного героя: «Пушкарев — герой по большому сче­ ту. Герой не рефлексирующий, не резонерствующий, а ставящий великие цели». Прекрасные слова говори^ В. Бондаренко, под которыми я подписываюсь обеими руками: «Литература последнее время слишком много уделяла внимания «малень­ кому человеку» и построила немало надежных крепостей для его защиты. Но не пора ли вспомнить, что бессилие литературы таится в утрате сознания величайших задач своего времени. Не пора ли не только потрафлять слабому духом, но и слу­ жить сильному духом, который тоже был вечно, который и вел всегда человечество вперед». В своей статье в «Литературной Газете» В. Бондаренко более развернуто и еще более высоко оценивает «Место действия» и образ Пушкарева. Да, образ Пушкарева, руководителя крупной сибирской стройки, явление не­ заурядное в нашей текущей литературе. Но все-таки его истинную ценность и само­ стоятельность нельзя определить, сопоставляя его только с «маленьким человеком» в литературе 60-х годов. Странное дело, пытаясь найти истоки Прохановского стиля, критик в «литгазетовской» статье называет даже Бунина, но почему-то не замечает Леонида Леонова, Пушкарев, при всей выразительности этого образа, все же явля­ ется тем же социально-психологическим типом, что и Курилов из «Дороги на оке­ ан». В общем, нет даже модификации этого типа, его генезиса в новую эпоху. В. Бондаренко настойчиво подчеркивает как своеобразие образа Пушкарева его ро­ мантическую основу, устремленность мыслей в единой цепи от земного быта до космоса. Так это же есть существенная идейно-художественная основа и образа Курилова. Вспомним куриловские раздумья о мощном и грозном будущем, Ведь он даже, по воле Л. Леонова, предсказал появление радаров, о которых никто и не слыхал в 30-х годах. Не в упрек Александру Проханову это сказано, школа Леонова — одна из са­ мых сильных и действенных школ в советской литературе. Это опять же речь о кри-