Сибирские огни, 1981, № 2

П А Р Т И Й Н О С Т Ь И Х У Д О Ж Е С Т В Е Н Н О Е О С М Ы С Л Е Н И Е Ж И З Н И 175 Споря с утверждением А. Горшенина, что русская и советская классика «по- -.ставила и в значительной степени разрешила большинство кардинальных вопросов человеческого бытия», Э. Шик говорит: «Выходит, как ни старайся современный писатель, он все-таки идет путем протоптанным, все уже открыто и решено»,— и добавляет: «Вечные вопросы оттого и называются вечными, что они для каждого поколения людей не теряют своей злободневности». Но вот критик приступает к конкретному анализу, и— странное дело! — его справедливые сами по себе теоретические положения вдруг порой начинают рабо­ тать на снижение критериев в оценке художественных произведений. В качестве примера успехов текущей литературы Э. Шик приводит творчество В. Мурзакова: «Разве не о чеховской традиции говорит пристрастие В. Мурзакова к простым сюжетам?», «Вера в человека, желание помочь ему в преодолении слабо­ стей» позволяют, по словам критика, В. Мурзакову «увидеть почти зримо, как от повседневного быта и обыденности тянутся прямые нити к проблемам нравственным и социальным. А это как раз путь наиболее сложный, трудноразрешимый». В критике нетннет да и мелькнет этот странный комплимент, без которого не обошелся и Э. Шик: «Разве не о чеховской традиции говорит пристрастие В. Мур­ закова к простым сюжетам?» Нет, не о чеховской. Такое «пристрастие» вообще ни о чем не говорит или только о том, что автор слабо владеет одним из компонентов мастерства. Откуда пошло это пренебрежение хорошо организованным сюжетом, уму непостижимо?! Может быть, это идет от дурно усвоенного призыва быть ближе к жизни и подальше от литературной выдумки или от стремления газетных жанров и стилей утвердиться в беллетристике? Мы сейчас часто говорим о стирании граней между жанрами. В самом деле, что-то подобное происходит в текущей литературе. Но не слишком ли стиль газетных репортажей вторгается в повести, а очерковый жанр в романы? Обратный процесс что-то менее заметен. К тому же, вряд ли правильно ставить «простые» сюжеты рас­ сказов в пример сюжетам повестей и романов. Напирая на «простоту», мы не способствуем совершенствованию мастерства молодых писателей. Если уж говорить о чеховских традициях, то упор-то здесь надо делать не на простоте сюжетов, а на глубокой усложненности состояний героев, на уловлении таких скрытых нюансов в душевных процессах, что они порой являются вкладом даже в науку психологию. А простые сюжеты сами по себе никогда и ни у кого не были знаком достоинства и признаком великой литературы. В этом смысле они просто нейтральны. Подобное приложение теоретических положений к конкретному анализу я бы назвал абстрактной критикой. Оказывается, например, что В. Мурзакову свойственна «вера в человека, желание помочь ему в преодолении слабостей». Но ведь это не только вообще один из этических принципов всей советской литературы, а просто качество любого доброго человека, даже не писателя, в любом коллективе. Или возьмем приведенные выше слова критика о «наиболее трудноразрешимом пути» протягивания нитей от быта к нравственности и социальным проблемам. Да ведь нигде так зримо не выявляется нравственность, как в быту, в семейных, интим­ ных и прочих личностных отношениях. Тут никакие не нити, а прямое слияние быта с нравственностью. И быт любой личности непременно окрашен социально. То есть писателя хвалят за то, что самоочевидно и без писательских усилий, что является об­ щим свойством. Сильной стороной В. Мурзакова является то, что он умеет проникать в харак­ теры людей, далеких от него и по возрасту, и по социальному положению. Это не­ маловажная черта, как я постараюсь доказать ниже. У него есть то, что, собствен­ но, и составляет зерно любого художественного таланта: способность к сопережи­ ванию и перевоплощению. Но чтобы эту способность реализовать действительно на уровне шедевра, В. Мурзакову пока недостает ряда компонентов мастерства. Он слабо владеет сюжетом, композицией, отчего, например, повесть «Паводок» распа­ дается на ряд портретов. С этим связана, на мой взгляд, и общая вялость стиля В. Мурзакова, склонность к описательности. Круг идей, обобщающих мыслей_при­ вычен, распространен. О большой литературе говорить пока не приходится.