Сибирские огни, 1981, № 2

И З К Н И Г И « Ч У Д Н Ы Й М Е С Я Ц - 111 В общем, как ни странно, деньги плыли в нашу кассу и немалые. Ото уже поборы, а не ярмарка. Ходят все, как на поминках,— не сдержался шеф,— Хоть бы где увидеть улыбку да смех услышать. Ьам-то главное деньги, а не песни и смешки,— не понял я начальника. Вчера-то пировали, сегодня что... захворали? — резанул Семеныч. Вы же видите, какие люди? Зачем планировали так? Думал, веселая ярмарка и таких расшевелит. Но должен сказать, что все же и они двигаются. А то ведь здесь обычно как сонные ходят. Заметив хмурость на лице своего шефа, самая прыткая хозяйка автолавки, вся рябая, усиженная вдобавок крупными конопушками с чибисово яйцо каждая, тоже подала свой раздраженный голос: Семеныч, наш родной! Для чё мы здесь корпим? Вас подначили, а вы уж ^и готовы, растелешились. Энто все тот вон, в черных очках и в белой кепе, гусь! Да штоб он сгинул с моих глаз,— брызнула слюной торговка, сверля меня лютыми глазами. Уймись, Феня,— мягко произнес Иван Семенович.—До вечера- то стерпим, чего ты задираешь хвост. 1 Я што, трехжильная? Ни выходных, ни проходных! Сидишь в автолавке, как в погребе! А они, нате вам, красуются.—Она бросила злой взгляд на наших девушек. — Тогда становись сама,— тут же построжал шеф. — И стану! — огрызнулась Феня, вылезая из автолавки. — Да куда тебя, такую-то, боже? — вырвалось у ее мужа Прохора. Он и сам как-то незаметно и до того прикипел душой к молоденьким, легким на подъем девчатам, как он выражался, «торговушкам», что на свою рябую-конопатую смотреть спокойно, без раздражения уже не мог.— И ты туда, смурыга? — оскалилась жена.— Я тебя отщелкаю, зазноба! — сыпала Феня на мужа попреки.—Опять устилаться зачнешь. И вдруг где-то среди толпы раздался возглас: — Хлопцы! Драндычиха встала за прилавок, айда потеху разыгрывать! Парни вплотную подступили к Фене, заранее улыбаясь, начали: — Ну, что, Феня, привезла нам мяса на пельмени? — Иди вон, шашлыки себе заказывай, мурло,— тут же огрызнулась Феня. — Об шашлыки мы обожгли свои языки, теперь пельмени б на- доть. — Пельменей нету Фени. У Фени — ах, сени мои, сени! И то для Прохора! Ха-ха! — О, жеребцы! Гонять вас некому и мне некогда! — начала входить в свою привычную работу Феня. — А нам, ребята, все до Фени! Идемте вон к красавицам. — Парни гуртом удалились к девчатам, хохоча и подсвистывая, веселя угрюмую тайгу, изумляя буйством своих родичей. — Кому для тела, кому для души, спешите сюда, все товары хороши! — зазывала голосом ломового извозчика из-за прилавка Феня. Никто и не догадался, что Феня от скуки дерябнула граммов двести под крышей автолавки и, осмелев, решила показать себя во всей красе. — Люди, налетай! Мой запрос, ваша подача. Ваши деньги — наш товар!— Купить — не куплю, а поторговаться можно,— подступил к ней тоже под хмельком старик с какой-то пегой бородкой.