Сибирские огни, 1981, № 2

И З К Н И Г И « Ч У Д Н Ы Й М Е С Я Ц - 99 Согласен. Если наторгуем на сто тыщ, каждой обещаю премию в полсотни рублей, ну, организатору на десятку боле,— засмеялся начальник.— Но работа предстоит большая. Девчата пошли принимать товары для автолавок и беспроигрышных лотерей, которых мы решили сделать а.о десятка. Работа закипела. Мы^ с Федором придирчиво осмотрели разнаряженные машины, огромный раздвижной пульман, на полу которого будет закипать концерт, радиоаппаратуру. Я еще раз проштудировал свою пятиминутную лекцию про двух коробейников: времен Некрасова и нашего, на колесах. Артисты, не жалея глоток, подгоняли голоса, особенно стараясь над песней «Коробейники». В общем, все готовились как к большому празднику. Утро нашего выезда вставало росным, прохладным, но чистым, без обычного таежного тумана. У всех настроение приподнятое. 'Девчата уже заранее начали дарить улыбки всем, кто им попадался на пути, завораживая этим несказанно, удивляя многих и радуя. Я уже испортил кадров десять фотопленки, улавливая первые мгновения, чтоб увековечить девическую радость перед напряженным днем. До сорока машин выстроились колонной. Целая моторизованная армия торговых работников: подвижная, легкая, крылатая. В этот солнечный день мы должны были обслужить три больших поселка. Ярмарка, как известно, бурно длится где-то часа три-четыре. Потом ее темп резко падает, люди разом устают, затихают в своей активности, потом уже не ярмарка продолжается, а пьянка. А мы задумали таким образом, чтоб не дать мужикам особо разгуляться, а женщинам открыть зеленую улицу, чтоб вдоволь успели порадоваться, купить себе обнову, какую-то нужную вещь, ощутить душою праздник! На нашей ярмарке должно быть все красиво и ярко, широко и вольно, но только кроме пьянки, кроме грубости и хулиганства. Задача в леспромхозах не из легких, но вполне осуществимая при активной разво- ротливости организаторов веселья. Ярмарочный поезд тронулся. Иван Семенович, тесня меня на заднем йіденье своей персональной «Волги», волновался, как жених перед свадьбой: — Или голова в кустах, или грудь в крестах. — Попытка — не пытка, Иван Семеныч. А правду сказать, ярмарка кого выручит, -а кого выучит. — Для обоих польза,— подхватил Иван Семеныч, нюхом матерого торгового волка чуя, что ярмарка должна пройти успешно. — Все покажет первый день. И вот мы въехали на площадь самого большого поселка л’есников — Кедрачи. Народу собралось уже прилично, будто на торжественный митинг. Машины развернулись веером, распахнулись двери автолавок. В центре веера встал наш пульман, раздвинул сцену для артистов, установили микрофон, я заторопился с пятиминутной лекцией о коробейниках прошлого и нашего времени. В это время заиграл баян, и поплыли переливы народной песни, как бы подыгрывая моим бравурным словам. За мной выходил хоровод девчат, разнаряженный, веселый, с озорными глазами и улыбками. Я еше не успел сказать последние фразы, как баян возвысил голос, на сцену волчком выкатился раскудрявый коробейник Федор Марцинков. С корзиной на боку, опутанный радужными лентами, с искрящимися хрустальными брызгами перстнями на пальцах, он прошелся гоголем по кругу, запел ту, знаменитую, за что же любят молодухи коробейника, и сейчас же начал раздаривать девчатам и ленты, и отрезы. Девушки тонко, удивительно красиво подхватили песню, взяли в полон коробейника, пошли медленным, плавным хороводом, сопровождаемые задорной песней. 7*