Сибирские огни, 1981, № 1

180 Н. СТОПЧЕНКО национальной литературной почве. Говоря о гражданской позиции советского прозаи­ ка, он предлагает вспомнить Стендаля и утверждает, что шукшинский «язык непов­ торим, как и язык Пруста». В произведении, «преисполненном доб­ рых чувств», по-своему раскрываются ха­ рактерные черты советского общества пе­ ред читателями; мир, где деньги не играют решающей роли в жизни людей, где жива память о несчастиях, причиненных войной. «Советская литература отражает социаль­ ную, психологическую, человеческую исти­ ну той страны, которая прошла путь до первого социалистического государства». Постепенно А. Вюрмсер переходит От ана­ лиза киноповести к политическим обобщ е­ ниям. Он ценит в ней материализованную силу идей, которая позволяет пересекаСь границы и активно влиять на сознание чи­ тателя. Журнал «Культурная жизнь» (ГДР) отме­ чает в кинофильме «Калина красная» преж­ де всего то, что «он показывает героя в поисках самого себя, своего места в об­ ществе, в поисках человечности и досто­ инства в себе и в сведем новом домашнем очаге». В Прокудине Ш укшин осуществил свое кредо: помочь человеку узнать насто­ ящую жизнь и самого себя, сделать его гуманнее и благороднее. Покоренный бес­ компромиссным гуманизмом «Калины красной», венгерский критик Пал Федер назвал ее «фильмом-балладой». Избрав героем изменяющегося человека в изменяющемся мире, Шукшин изыскивал новые средства психологического анализа. «Удивительно то,— , отмечает кинорежиссер Ференц Коша (ВНР),— что старушка мать никого не обвиняет, беззлобно сносит свою судьбу. Но в этом и заключается настоя­ щее обвинение всякого равнодушия, эго­ изма и безответственности». Ни с чем не сравнимое впечатление производит жесто­ кая сцена полусвидания Егора с матерью, его крик души, его большие мужицкие ру­ ки, в отчаянии взрыхляющие землю и кля­ нущиеся землей — самой последней клят­ вой. Критики обращают внимание на прозрач­ но-тонкую передачу картин природы, на сценически - фильмовую выразительность шукшинской прозы. «Очень немногослов­ ны, остры диалоги...,— констатирует Виктор Баклаки (ВНР).— Художник ничего не объ­ ясняет, все оставляет читателю для раз­ мышления: окружающ ую среду, реквизи­ ты, внешность героев». Действительно, ли­ тературная манера автора неотрывна от его видения кинематографиста. Ему не свойст­ венна описательность, так как больше всего он доверял поступкам персонажей и их ди­ алогу. Он — ярко выраженный рассказчик, действие для него — самое главное. И по­ тому так разнообразно и впечатляюще прог являет себя его Разин. В трактовке Антона Хирше (ГДР) второй роман Шукшина предстает «интеллектуаль­ ной дискуссией о путях России», исходя из которой автор заново оценивает матери­ ал о Разине. Столкновение утопической мечты о социальной справедливости с еще не познанными объективными законами ис­ тории в сознание Разина — вот что серьу езно занимало Шукшина. В рецензии .А. Хирше есть суждение, вызывающее дополнительный интерес, так как в нем проявляется специфическая сто­ рона восприятия советского писателя за рубежом .’ «Шукшин, конечно, н е б ы л р о м а н и с т о м,— замечает он.— Прежде «ем читать его «Разина», нужно познако­ миться с его рассказами». Высоко оцени­ вая мастерство Шукшина - новеллиста, не­ мецкий литературовед отказывает ему в праве быть романистом. Это мнение ана­ логично тому, какое в свое время выска­ зывали некоторые французские критики о романе «Жизнь» Мопассана, увидев в нем только «серию новелл», «длинную новел­ лу» и сюиту новелл, связанную господству­ ющей идеей». Безусловно, и в «Разине» Шукшина есть много «вставных новелл», являющих собой внутренне завершенные, самостоятельные в определенной мере «сцены-кадры». Вместе с тем в нем есть еще основной стержень, единая линия раз­ вития действия, в нем идет речь о сложно­ сти конкретной исторической личности, втянутой в социальные процессы. Кроме то­ го, нельзя упускать из виду, что «Я Ъришел дать вам волю »— не просто роман, а к и н о р о м а н о судьбе индивидуальной и народной. Развернутая статья слависта Лолы Дебю- зер (ГДР) «Степан Разин — история, леген­ да, литература» была помещена в качест­ ве послесловия к первому тому собрания сочинений писателя (1978). Л. Дебюзер пришла к выводу о «движении познаватель­ ного процесса автора от спонтанной апо­ логии бунтаря к углубленному пониманию трагического противоречия исторического развития. Оба пути познания — Разина и Шукшина — тема романа». Как известно, у Шукшина к Разину очень личностное от­ ношение: это его нравственный идеал. Он пишет его, как будто ведет спор - размышг ление с саміім собой. Исповедальная нота дает ему возможность сказать о своей любви к народному герою и осудить его предрассудки и заблуждения. По мысли романиста, в Разине — средоточие нацио­ нальных особенностей русского народа, вместившихся в одну фигуру, в одну душу. Л. Дебюзер справедливо утверждает, что трагедийно - героический Разин принадле­ жит к тем фигурам истории и литературы, к которым каждая эпоха вновь и вновь возвращается для своего самопознания, и потому так богата литература о Разине. Он легендарен, как Фауст, Дон Кихот, Улен­ шпигель и вместе с тем историчен, как Це­ зарь, Жанйа д ’Арк, Иван Грозный и другие. Не случайно стоят здесь в одном ряду ис­ торические личности, герои литературы и фольклора. Каждая из этих фигур, незави­ симо от ее происхождения, есть одновре­ менно символ определенного способа мы­ шления и поведения. Шукшин впервые с такой художественной глубиной обращает­ ся к внутреннему миру Разина и психологи­ ческим результатам «испытания на раз­ рыв».