Сибирские огни, 1981, № 1

МИР ГОВОРИТ О ШУКШИНЕ 179 воде: «Жизнь и творчество Шукшине при­ влекают нас с такой силой, так остро дей­ ствуют на нашу душу и воображение, что часто под их влиянием мы еще пересмат­ риваем наш взгляд на определенные проб­ лемы, как жизни, так и искусства», Польскому сознанию явно близок роман «Любавины» постановкой идейно - нравст­ венных проблем, изображением драмати­ ческих событий в Сибири 20-х годов, свя­ занных с гражданской войной и установле­ нием народной власти. Сага о Любавиных знакомила читателей с трудностями рожде­ ния новых отношений, напоминала им о трагических сложностях общественного развития, Адам Голощак справедливо за­ мечает: «Благодаря антиидиллической фи­ лософии искусства, опирающейся на наблю­ дения и знакомство с жизнью во всем ее разнообразии, а не на схемы и нормативные типологии, Шукшин добивается «разгерме­ тизации» действительности, открывая ее ключом искренности и правды». Приход социалистической нови в глухое сибирское село Баклань дает возможность развенчать любавинскую бездуховность и аморализм как жизненный принцип, утвер­ дить общественно - активную идейную по­ зицию Василия и Кузьмы Платоновых, Фе­ дора Байкалова, Яши Горячего и других. Бездуховность, хочет сказать романист, всегда была внутренне чужда социалисти­ ческому мировосприятию. Их столкновение позволило ярко высветить два типа мора­ ли. «Как отличаются эти миры! — отмечает Тадеуш Новаковский,— один, имеющий свои старые законы тайги, и другой, новый, проявляющий свои законы и этику. Источ­ ником борьбы с т а р о г о п р о т и в н о ­ в о г о является то, что п о - п о л ь с к и мы бы назвали жаждой частной собственности. Страсть автора представлять явления и ве­ щи в их наиправдивейшем виде, этот д е й ­ с т в е н н ы й р е а л и з м , захватывает и увлекает...» В поисках ответа на вопрос, почему «кни­ гу Шукшина читают быстро, вдохновенно, а герои становятся близкими», польский критик приходит к выводу о близости соци­ альных коллизий в истории польского и рус­ ского села, о связях шукшинской прозы с традициями русской и советской классики. «Шукшин здесь — продолжатель великой русской эпики XIX — начала XX веков, а его творение — своеобразное продолже­ ние мотивов, известных нам по «Угрюм- реке» Вяч. Шишкова и появляющихся в но­ вых контекстах проблем, затронутых уже Горьким или Шолоховым...» Углубленный подход к поэтике романа позволил Т. Новаковскому сделать ценное наблюдение: «Приходящий мир передается как бы с т о ч к и з р е н и я жителей села. Сначала суровый, сухой, видимый схема­ тично и объясняемый с недоверчивостью, он приобретает затем краски в ходе дей­ ствия». Эта «точка зрения» сельских жите­ лей разделяет всех персонажей по обе сто­ роны баррикад. Более того, она является диалектическим центром уходящего и про­ буждающегося сознания как «источника борьбы с т а р о г о п р о т и в н о в о г о » . 12* Прогрессивная критическая мысль за ру­ бежом убедительно и основательно харак- тезирует феномен Шукшина. Критики и ли­ тературоведы многосторонне исследуют художественный мир писателя, специфику его творческого метода. «Проза Шукшина набирает со временем все больше зрело­ сти,— резюмирует Э. Павлак (ПНР).— Поражает в ней драматическая сила, глу­ бокий психологизм, искренность, язык, ко­ торый определяется народной речью, по­ ражает необычайное умение связывать серьезные и юмористические моменты. Чувствуется, что в ней пульсирует настоя­ щая жизнь». Соглашаясь с польским кри­ тиком, Валерия Кишш (ВНР) добавляет, что подлинных высот писатель достигает в изо­ бражении душевных движений человека. Сущность Шукшина - художника раскры­ вается в мощном этическом начале, высо­ конравственном пафосе, нерушимой вере в идеал добра. В его мире, подчеркивает еженедельник «Зонтаг» (ГДР), «равнодушие есть смертный грех». Чуткость и -нежность авторского взгляда соседствует с критиче­ ской резкостью и пристрастием к иронии, мягкость и спонтанность — непосредствен­ но рядом с обдуманными рассуждениями. Это постоянное напряжение позволяет бро­ сить взгляд в глубину характера персона­ жей. Одновременное существование друг в друге простого и исключительного — одна из главных особенностей искусства Шукшина. Статья известного писателя и публици­ ста Андре Вюрмсера (Франция) о повести «Калина красная», напечатанная в газете «Юманите», открывает новый уровень со­ поставлений и оценок. По-своему ценное высказывание А. Вюрмсера, хотя не ли­ шенное противоречий, проливает свет на причину растущего интереса к советскому искусству и литературе у массового фран­ цузского читателя, уставшего от «театра аб­ сурда», от иррационализма, мелочности и дешевых похождений безликих героев. В этом смысле повесть Шукшина — «анти­ под эстетическому фронтону демонстра­ тивного «искусства», противоположность ла­ кирующей литературе». Она принадлежит к числу произведений, в которых есть «ве­ ликая красота и поэтическое восприятие мира». Потому слово Шукшина «сродни творчеству Пастернака, Евтушенко, рома­ нам Ал. Толстого, Паустовского, Леонова, Эренбурга, Шолохова». В «Калине красной», пишет далее А. Вюрмсер, чувствуется «ритм кино», тот конкретный, наглядный способ воплощения действительности, который присущ кино­ искусству. Это «литература без литератур­ щины», без сентиментальности, но в ней есть поэзия и доброта, высокая правди­ вость и искренность художника, здесь пред­ стает «человечность в обнаженном виде». Сам по себе, «поразительно яркий и силь­ ный», образ Егора Прокудина «захватывает читателя, заставляет следовать ритму этого сочинения». Видимо, желая дать понять французскому читателю, насколько ориги­ нален и сложен Шукшин - художник, А. Вюрмсер прибегает к параллелям на