Сибирские огни, 1981, № 1

«БРОНЕПОЕЗД 14 60 ИА ДОРОГАХ БРЕМЕНИ 17? ритм повести. Попробовала читать как вер­ либр — получается!». Были ли среди студентов такие, кому «Бронепоезд» не понравился? Были. Их от­ зывы снова напоминают: чтение — это трудное искусство, и не так-то просто уйти от власти стереотипа. «У меня ни разу не возникло желания отбросить книгу, не дочитав. Однако после прочтения повести содержание ее очень скоро забылось. Почему? Я люблю произ­ ведения, где есть подробно прослежен­ ные человеческие характеры. Но у Всево­ лода Иванова на первом плане все же не герои-личности,’ а герой-масса». (В. Т-ч). «Получилось так, что. вначале я прочита­ ла вариант повести для детей, а только за­ тем «каноническую» редакцию для взрос­ лых, которая по объему оказалась в два раза меньше. И у меня возникло ощ уще­ ние: повесть дана в сокращении, хотя я знала, что этот вариант и есть основной. «Сокращение» — в ущерб многим образам и событиям». (Л. Л — в а). О этими суждениями спорили многие. Кстати, они объяснили и возможность по­ добного восприятия. «Повесть Всеволода Иванова хочется пе­ речитывать. Так бывает лишь с настоящими книгами, говорящими о настоящем... Язык «Бронепоезда» своеобразен, но не прост. Это, конечно, затрудняет чтение. Это же заставляет читателя все время идти «в глубь» произведения». (Е. Л е б е д е в а ) . «Легко заметить: в повести почти нет внутренних монологов героев, что, конеч­ но, непривычно для современного нашего читателя. Главное место занимают здесь диалоги. Всеволод Иванов как бы приобща­ ет таким образом читателя к общему раз­ говору. Ты становишься случайным участ­ ником происходящих событий». (И. Б ы- к о в' а). ...Читая «Бронепоезд 14-69», думаешь и о судьбе всего творческого наследия Всево­ лода Иванова. Это закономерно — самая известная книга писателя должна не за­ крывать, а открывать читателю его другие произведения. Не удивительно и то, что мнения студентов совпадают здесь с суж­ дениями больших наших художников слова. «Я полагаю, что Всеволода Иванова еще не прочли и не оценили по-настоящему и такая оценка будет ему еще дана если не в конце нашего, то в начале будущего века». Это писал Леонид Мартынов. «Я думаю, что творчество Всеволода Иванова многим еще .предстоит открыть,— пишет студентка О. Бибикова.— И не потому, что Иванова не читают. Потому, что определенная ус­ тановка читательского восприятия предель­ но схематизирует и опрощает некоторые его произведения». Увы, к этой мысли приводят и те же сту­ денческие отзывы о «Бронепоезде 14-69». Рано или поздно понимаешь: главна:} труд­ ность при восприятии повести сегодня — это не ее структура или стиль, но удерж и­ ваемый в памяти читателя набор штампо­ ванных фраз из школьного или иного учеб­ ника. Фразы эти сразу встают в памяти не­ которых читателей, едва они открывают известную книгу. «Но только тот же «Бронепоезд 14-69»,— продолжает О. Бибикова,— менее всего от­ вечает каким-либо схемам. Автор стре­ мится к социально-философскому переос­ мыслению увиденного и пережитого им. На мой взгляд, для Всеволода Иванова главное не война, не человек на войне. Важнее решить, что такое человек вообще, в своем естестве. Именно время, время гло­ бальных исторических перемен, делает ре­ шение этого вопроса возможным — ведь человек, отбросив смятые революцией дог­ мы и правила, стал самим собой. Отбросил эти догмы в своем творчестве и писатель. Определяя место личности в мире, он противопоставляет добро и зло, жестокость белых и великую правду революции. Для меня очевиден кинематографический характер повести. Перед читателем будто сменяются разные кадры фильма, сцеп­ ленные только единством повествования. Особенно четко прослеживается это при панорамном описании. Вот — вчитаем­ ся — готовый сценарий: «Рабочие кричали «ура». Знобов что-то неразборчиво кричал. Пеклеванов сидел в грузовике и неясно сквозь очки улыбался. На телеге привезли убитых. Какая-то старуха в розовом платке плакала...» Кто увидел все это? Герой? Ав­ тор? А может, кинокамера? Читатель ока­ зывается здесь зрителем, но ненадолго. Ведь рядом — прямые авторские моноло­ ги, В этом сложность писательского взгля­ да. И неповторимость». (О. Б и б и к о в а ) . Вдумчивый современный читатель, откры­ вая для себя яркую художественную ин­ дивидуальность Всеволода Иванова, осо­ знает и другое: каждый настоящий худож­ ник, идя вперед, одновременно и продол­ жает тех, кто был в литературе до него. Меняются ритм и стиль прозы, но всегда живы в русском искусстве традиции отстаи­ вания правды и добра. Как важно это было для Вс. Иванова. Как характерен в этом смысле и его «Бронепоезд». «В повести бьется тяга человеческих душ к освобождению, бьется столь 'мощно, что вспоминаешь древнерусские повествования с их пафосом очищения от «скверны». Все­ волод Иванов развивает эту тему не отвле­ ченно - философски. Часто, например, ав­ тор лиричен. Вспомним финал повести. Вспомним: Вершинин едет с женой в авто­ мобиле по городу. В их фигурах сдержан­ ность, строгость, устремленность вперед. И счастливое спокойствие... Ведь победа пришла. И ,этот эпизод, и вся повесть — — как единый и глубокий выдох». (С. Г о н ­ ч а р о в ) . ...В биографии человека рано или поздно приходится ставить точку. Неправомерно и всегда преждевременно ставить точку в биографии книги. ♦ 12 Сибирские огни № 1