Сибирские огни, 1981, № 1

' « Б Р О Н Е П О Е З Д 14-69» НА Д О Р О Г А Х В Р Е М Е Н И 171 Сергей Есенин, читатель внимательный и чуткий, к тому же влюбленный в прозу Всеволода Иванова, как бы суммировал эти отзывы. «Об Иванове установилось мне­ ние,— пишет Есенин,— как о новом быто­ писателе сибирских и монгольских окраин. Его «Партизаны», «Бронепоезд», «Голубые пески» и «Берег» : происходят по ту сторо­ ну Урала и отражают не европейскую Рос сию, а азиатскую. В рассказах его и по­ вестях, помимо глубокой талантливос­ ти автора, на нас веет еще и геогра­ фическая свежесть». Но Есенин верно понял: говоря о Сибири, Иванов уходит и от штампа, и от проторенной литературной колеи. «Иванов дал Сибирь,— заметил по­ эт,— по другом у рисунку, чем его пред­ шественники Мамин-Сибиряк, Шишков и Гребенщиков, и совершенно как первый писатель показал нам необычайную, дикую красоту Монголии». Может показаться: читателей привлекла экзотика сюжета. Это не так. Напротив -— произведения Всеволода Иванова поража­ ли тем, что он, по замечанию В. Каверина, писал «фантастичность в революции как нечто обыкновенное, ежедневное, почти машинальное». Высказывания современников Иванова можно продолжать и продолжать. Но пора подчеркнуть слово, которое было и остает­ ся во всех суждениях главным — Револю­ ция... «Наглядным аргументом революции» на­ звал писателя А. Воронений, думая о пути Всеволода Иванова в литературу. «Аргу­ ментом революции» были для читателя его повесть и пьеса. Летом 1980 года я попросил рассказать о своих встречах с «Бронепоездом 14-69» некоторых из первых его читателей. И. Я. Перцев, член КПСС с 1920 года: «Пути героев Всеволода Иванова совпа­ ли с путями миллионов. А все вместе эти пути составили дорогу революции. В граж ­ данскую войну я воевал комиссаром на Дальнем Востоке. И когда читал повесть, а потом в 30-е годы смотрел пьесу Всеволо­ да Иванова на сцене Новосибирского теат­ ра «Красный факел», я вспомнил многое. Вспомнил китайцев, похожих на Сим Бин-у,— их немало было и у нас, и у даль­ невосточных партизан. Вспомнил команди­ ров типа Никиты Вершинина. Я знал таких крепко стоящих на земле мужиков. Они пришли в революцию и повели других, хо­ тя вроде бы еще совсем недавно ни о чем подобном не помышляли». С. Д. Шнапир, член ВЛКСМ с 1918 года, член КПСС с 1927 года: «В начале 20-х годов я учился в Акаде­ мии имени Крупской, готовился стать пре­ подавателем обществоведения в школах фабрично-заводского ученичества. Слово «Академия» звучит солидно, но многие из нас только начинали тогда свой путь в на­ стоящую культуру. Мы часто спорили, і Имеется в виду сборник Всеволода Ива­ нова «Седьмой берег». и иногда — даже о мелочах, В повести «Бро­ непоезд 14-69» иные эпитеты Иванова воспринимались трудно. Например, я ни­ как не мог представить капитана Незела- сова, когда автбр сравнивает его тело с помятой жестянкой из-под консервов. Но образы писателя оживали, едва в вообрат жении возникали эпизоды, отдельные кар­ тины его повести, потрясазшие своей прав­ дой. Особенно сильное впечатлание произ­ вела на всех сцена с американцем. Ведь мы жили тогда ожиданием близкой м иро­ вой революции. В Москве было много ино­ странных товарищей, с которыми мы д ру­ жили, по-братски открывая им Россию и собственные сердца. Помню и другое. Как жадно накидыва­ лись мы на первые советские журналы, как ждали первые произведения советской ли­ тературы— они рождались на наших гла­ зах. По возможности мы старались попасть на все выступления Луначарского — и у нас в Академии, и в других местах. Анатолии Васильевич много говорил о путях молодо­ го искусства. «Бронепоезд» одним из пер­ вых появился на этом пути. Еще не было «Чапаева», «Железного потока», «Разгро­ ма», «Шторма»... В повести Иванова мы уз­ навали самих себя и своих товарищей по вчерашним боям, по сегодняшней вузов­ ской скамье. Второй раз я встретился с «Бронепоездом 14-69» на премьере во МХАТе. Я заведовал тогда одним из отделений Академии ком­ мунистического воспитания, одновременно работал преподавателем фабзавуча. Я о р ­ ганизовывал коллективные посещения это­ го спектакля — успех его был огромным. Об игре артистов и режиссуре уже много писали. Хочу вспомнить сейчас о другом . Вспомнить автора, каким увидел его на од­ ном из самых первых представлений. Меня поразило, что в то время, как зрительный зал содрогался от аплодисментов, Всево­ лод Иванов был сосредоточен и задумчив. Мне показалось: он внимательно всматри­ вался в лица людей, о которых писал и ко­ торых теперь вместе с театром возвращал ненадолго в их юность, в их борьбу». Вспомним: в середине 20-х годов в стра­ не было проведено довольно широкое изучение читательских мнений. Что стало очевидным? Шел трудный и долгий пр о ­ цесс формирования художественных вку­ сов. Нет, не стоит сегодня абсолютизиро­ вать результаты тех давних исследований. Но не стоит ими и пренебрегать. ...Январь 1927 года. В Доме Союзов со­ бралось совещание читателей рабочих биб­ лиотек. Здесь же немало писателей. Ж ур ­ налист, побывавший на совещании, отметил: «Большинство читателей — в возрасте 25— 35 лет, в зале много женщин с детьми. Как правило, выступающие подчеркивают, , они говорят от имени своих товарищей. Неко­ торые даже «огласили доверенные им письменные отзывы». Мы привыкли полагаться на коллектив­ ные суждения. Преодолевая субъектив­ ность, они ведут к истине. .Но на первый