Сибирские огни, 1981, № 1

ОКУРОК 117 — У Геаки отец инвалид! —кричал в прихожей Лешка. —У него орден Славы! Он эти деньги хоть сейчас отдаст. Некому отдать, никто не берет... Столетов был прав: опровержений на фельетоны Шубкина никогда не поступало, факты он приводил неопровержимые. Иногда, впрочем, позволял себе небольшие домыслы, но тут же оговаривался: «Конечно же, наш герой мог думать и о чем-нибудь другом, не только чужая ду­ ша, но и голова —потемки. Факты же — высвеченная правда, и они упрямо свидетельствуют...» Факты -в фельетоне «Трутень под опекой* свидетельствовали о том, что бывший заведующий баней, а ныне пей- сионер Федор Федорович Лошкарев, получив обманным путем от госу­ дарства квартиру, продал свой собственный дом в пятьдесят четыре мет­ ра жилой площади. Такую сделку между совестью и карманом от лю­ дей не спрячешь, найдется человек, который возьмет в руки перо и спросит редакцию, а заодно и прокуратуру: товарищи, законы для всех одни или кое для кого особые? Пришло такое письмо в редакцию, в прокуратуру тоже. «Смехотворно было поведение Лошкарева у следователя, — писал в фельетоне Шубкин. —Младенец, родившийся вчера; дитя природы, а не многоопытный, с фронтовым прошлым мужчина. — Но все-таки деньги за дом взяли? —спросил следователь. — У меня голова слабая, —ответил Лошкарев, —запутался я в этой истории. Я могу справки представить о своих болезнях. — Взяли деньги за дом или не взяли? —повторил свой вопрос сле­ дователь. Лошкарев огляделся по сторонам, помощи ждать было неоткуда. — Я слаб на голову... не в себе... ферштейн? —Чтобы убедить сле­ дователя в своей невменяемости, Лошкарев протянул руку к пепельни­ це, схватил окурок и-съел его». Заседание бюро затягивалось. Хозяйственные вопросы, внесенные в повестку дня первыми, как всегда, перекрыли намеченный регламент. Столетов с беспокойством поглядывал на часы. Ким Васильевич взгля­ дом успокоил его: «Не колотитесь, успеем». Шубкин сидел в приемной на диване. Во время перерыва Ким Васильевич увидел, что кандида­ тура на пост редактора подчеркнуто не замечает Шубкина, ходит по ко­ ридору, повесив голову и сцепив за спиной руки. — Как самочувствие? —спросил он Онуфрия Петровича. — Плохое, —ответил тот, не поднимая головы. Звонок возвестил, что перерыв закончился, и Ким Васильевич не стал расспрашивать о причине плохого самочувствия. Надо было вчера пойти к Ворожеям, посидеть, послушать расска­ зы Молодцова. Катя, конечно, большой друг и хранитель его здоровья, но уже давно известно, что дорога в ад вымощена благими намерения­ ми, в том числе и знанием, что для здоровья полезно, а что нет. _ Не ел он окурок!-— кричал вчера в коридоре Лешка. —Там и ' пепельницы никакой не было. _ Лешенька, — Катя сняла с него пальто, поцеловала в щеку,— успокойся, мы сейчас все обсудим. Обсуждали в большой комнате. Ким Васильевич сидел в углу в кресле и слушал, „ , — Сынок, — Катя говорила спокойно, чувствовалось профессио­ нальное умение разговаривать с такими вот максималистами,—Ле­ шенька ты же образованный человек. Чехов и Левитан, вспомни, были в долгой ссоре из-за того, что художник узнал себя в одном из персона­ жей «Попрыгуньи». Но мы не знаем других, из более далекого окруже